Мудрец и король - [9]

— На четыре стороны света! — нехотя произнес Хассет.

«Терпеть не могу обезличенный поиск», — успел подумать он, прежде чем превратился в прибежище для сотни прозрачных ветерков, зашелестевших по окрестностям. Перед глазами мелькнуло бледное лицо, искаженное мукой, окровавленная повязка, и оранжевая вспышка обожгла Хассету правый глаз. Он ахнул, выровнял дыхание и медленно отвел фантом за пределы опалесцирующего студня.

«Идиот», — одними губами сказал он себе. Кто, как не сын Смыха наиболее тесно контактировал сегодня с чужой волшбой! И его, и местного законника надо было заранее исключить из поиска. Красномордый десятник, растерянно хлопающий опаленными ресницами, вслед за Смыховым отпрыском растворился в мутном киселе.

Хассет сосредоточился. Белые пятна человеческих лиц замелькали перед ним, перемежаясь с разноцветными брызгами магии местных мастеров. Прозрачные лучи, едва касаясь тех и других, неслись дальше легкими дуновениями разогретого воздуха, пока не опутали бесплотными струями щуплую фигурку. Хассет с сомнением вгляделся в размытый отпечаток магического рисунка. Это, конечно, не автор заклятия и не исполнитель. Возможно, свидетель применения магии. Скорее всего кто-то, кто видел десятника, схлестнувшегося с крохобором. Похожих следов Хассет обнаружил на ферме Смыха видимо-невидимо. Он прикрыл глаза, вглядываясь в размытый образ местного паренька. Мальчишка, носивший отпечаток, стоял на фоне ярко-синей кляксы, показавшейся Хассету, тонувшему в разноцветье местных мастеров, очень знакомой.

Бесцветные лучи, разбежавшиеся уже на сотни миль, истончались и провисали, требуя силы самого мага в помощь выдыхающемуся заклинанию. «Ну хорошо, — прошептал он, сворачивая расползавшееся поисковое заклинание в тугой направленный щуп, — где ты сейчас»? Перед глазами встал сарай мастера, весь в люминесцентно-синих брызгах его чудаковатой магии, задрожал, осел и провалился во мглу вместе с тенью мальчишки. Все-таки Свен-Одар причастен! Хассет подхватил с земли сумку, и шагнул в самый центр мастерской. Между деревьями раздался глухой хлопок, качнулись ветви, и морок растаял вместе с королевской ищейкой.

— Да вот он только что ушел! Что вы, господин мой, не надо его сюда обратно, — причитал мастер Свен-Одар.

Был он подавлен всем услышанным, принудительно трезв и время от времени ощупывал голову дрожащими руками, словно проверяя — не притаилась ли где в висках и затылке тяжелая похмельная боль. Сыщик второй ступени клана королевских ищеек Хас-Сеттен, представившийся мастеру полным именем, стоял напротив, заложив руки за спину. Двери мастерской вопреки обыкновению были наглухо закрыты.

— Не надо! — умоляюще повторил мастер. — Раз мой крохобор, я и отвечу, за что мальчишку-то? Бурсов сынишка гонористый, конечно, без отца рано остался, в семье за старшего, но не владеет он ничем таким, так, в подмастерьях у меня ошивается, не без проблеска парень, но не маг он, не мог он такое… Я, я один виноват!

— Если виноват — ответишь, — заверил его Хас-Сеттен, — а мальчишке я ничего не сделаю. Позови его, мастер. Хватит магии на сегодня, пусть добром придет и сам тебе все расскажет. Скажешь, мол, боевой маг интересуется, что за чудная сила в наших лесах обретается, пусть проводит, покажет, без награды не останется. Думаешь, я сюда явился, чтобы детей деревенских пугать? Или в кандалы их заковывать? Этак ты у меня доиграешься до обвинения в речах, порочащих королевский клан, господин Свен-Одар. Зови своего помощника! Живо. И никого сегодня не принимай, я к тебе еще зайду — чтоб ни души тут не было до самой ночи!

Хассет отвернулся, отошел в глубь помещения, двери сарая приоткрылись, скрипнув петлями. Мастер Свен-Одар достал из кармана крылатую вертушку, бережно погрел ее в ладонях и словно птицу подбросил в воздух. С тихим шелестом она упорхнула на улицу вслед за мальчишкой.

— Ты сам-то что думаешь обо всем этом? — спросил Хассет, проводив глазами крылатку.

— Не знаю, что и думать, светлый господин Хас-Сеттен, — отозвался мастер. — Но тот, кто это сделал силен. С моим клеймом непросто справиться, чтобы тебе обо мне ни говорили.

Хас-Сеттен резко обернулся.

— Что ты делаешь в такой глуши, мастер?

— А живу я здесь, господин сыщик. Кажется, это пока не преступление ни перед кланом королевских ищеек, ни перед его величеством.

Свен-Одар усмехнулся и замолчал.

«На обратном пути, — пообещал себе Хассет, — что-то не встречались мне раньше деревенские мастера, у которых в сараях радуги живут. О, а вот и наш подмастерье».

В дверях возник парнишка лет пятнадцати — гибкий, ладный, с хитрецой в глазах, неумытый и нечесаный. Минут пять он переминался с ноги на ногу, очень достоверно изображал, что не понимает, о чем речь идет и многозначительно показывал глазами на непривычно трезвого наставника. Хассет достал из кармана четвертак и демонстративно повертел в пальцах, наблюдая как жадно сверкнули глаза мальчишки при виде серебра.

— Спасибо, мастер, подходит мне твой помощник. Мы пойдем, с глазу на глаз потолкуем, — сказал он, спрятал монету и положил парню руку на плечо, — не побоишься боевому магу услугу оказать?