Му-му. Бездна Кавказа - [8]

— Доберман — это не фамилия, а порода собак, — сообщил он. — С хорошим нюхом, острым слухом и большими зубами. Отличные ищейки и сторожа.

— А зачем Руслану ищейка? — удивился водитель.

— А ты сам у него спроси, если такой любопытный, — посоветовал пассажир, поправляя выглядывающий из-под модного полупальто шарф. — Ищейка… Кто тебе сказал, что за этой дверью сидит ищейка?

— Ты, — с легкой обидой напомнил водитель. — И на табличке написано, что это сыскное агентство.

— На сарае тоже много чего написано. А там дрова.

— Э, — сказал небритый водитель тоном человека, утомленного беспредметным спором, и полез в карман за сигаретами.

Его спутник снова усмехнулся, сунул папку под мышку и выбрался из машины, немедленно поскользнувшись на бугристой наледи. «Ледниковый период», — восстановив равновесие, сердито буркнул он и стал осторожно подниматься по скользким ступенькам крыльца. Благополучно очутившись наверху, он подергал ручку. Дверь была заперта, и молодой человек нажал кнопку на панели домофона.

Внутри тесноватого, скудно и убого обставленного кабинета с зарешеченным, сто лет не мытым окошком раздался мелодичный сигнал. Сидевший за захламленным письменным столом невзрачный, неопределенного возраста человек в когда-то дорогом, но основательно выношенном, растянутом на локтях пиджаке перевел взгляд на монитор камеры наружного видеонаблюдения, что примостился на консоли в углу кабинета. На экране виднелось гладко выбритое молодое лицо с немного восточными чертами, слегка напоминавшее знакомую всей России физиономию одного чеченца, ставшего популярным телеведущим. Откинувшись назад и неестественно вывернув шею, хозяин кабинета посмотрел в окно. Сквозь рябое от осенних дождей стекло виднелся стоящий среди ледяных надолбов у крыльца огромный ярко-красный джип с тонированными стеклами и далеко выдающимся вперед хромированным «кенгурятником».

Человек за столом бросил быстрый взгляд на настенные электрические часы. Клиент, как и было оговорено по телефону, явился один и в строго назначенное время — разумеется, если это был именно клиент, а не очередной охотник за головой Бориса Олеговича Лесневского. Типов, которые спали и видели прибитую к своим дверям дряблую шкуру Бориса Олеговича во все времена было хоть отбавляй, и осторожность всегда и во всем давно стала неотъемлемой частью его натуры.

Выдвинув средний ящик стола, Борис Олегович достал оттуда тяжелую «беретту», оттянул ствол, досылая патрон, и положил взведенный пистолет на место, оставив ящик выдвинутым. Он вовсе не принадлежал к той разновидности homo sapiens, которые повсюду таскают с собой пистолет и тычут им в кого попало. Не являлся он и коллекционером, ловящим кайф от солидной тяжести огнестрельного оружия. Свойственные орудиям убийства скрытая мощь и хищная, смертоносная красота оставляли Бориса Лесневского равнодушным; для него пистолет был просто удобным, эффективным инструментом, призванным охлаждать пыл некоторых не в меру бойких посетителей.

Закончив приготовления, он нажатием кнопки открыл электрический замок входной двери, откинулся на спинку старого вертящегося стула с массивной стальной станиной и скрипучим дерматиновым сиденьем и придал своей одутловатой физиономии выражение вежливого ожидания.

Ждать пришлось недолго. В прихожей клацнул электромагнит замка, и стало слышно, как посетитель топает, сбивая с подошв налипший снег. Вскоре он появился на пороге кабинета — высокий, широкоплечий, со спортивной фигурой и гладким самоуверенным лицом. В руке у него была тонкая кожаная папка на «молнии», на лацканах короткого модного пальто таяли снежинки. По случаю пасмурного дня в кабинете горел свет, и мелкие капельки талой воды сверкали в темных волосах посетителя, как карнавальные блестки. Темные глаза смотрели холодно и внимательно, и на какой-то миг Борис Олегович вдруг преисполнился уверенности, что этот человек видит лежащий в ящике стола пистолет — видит, но не придает этой детали никакого значения, как будто заряженный ствол пугает его не больше, чем канцелярский дырокол.

— Господин Лесневский? — осведомился посетитель тем слегка пренебрежительным тоном, каким добившиеся успеха выскочки разговаривают с теми, кого относят к разряду обслуги. — Вас должны были предупредить о моем визите.

— Конечно, — улыбнулся Борис Олегович. — Присаживайтесь, господин… э…

Проигнорировав намек на то, что было бы недурно назвать себя, молодой человек уселся на стул для посетителей, непринужденно забросил ногу на ногу и положил на колено папку. Ботинки у него были модные и отменно вычищенные; с того, который в данный момент висел в воздухе, капала, собираясь в грязноватую лужицу, талая вода.

— Чай, кофе? — любезно предложил Лесневский. То, что посетитель не пожелал представиться, его не обескуражило: клиенты частенько предпочитали сохранять инкогнито.

— Не стоит затрудняться, — с едва уловимым акцентом отказался молодой человек. — Давайте перейдем к делу. А у вас небогато, — заметил он, окинув цепким взглядом обтрепанные, выцветшие обои, потолок с желтоватыми разводами и дряхлые стеллажи, захламленные картонными папками, разрозненными мятыми листами бумаги и иной макулатурой, которой с виду было самое место на помойке.