Мстящие бесстрастно - [18]

— А яснее сказать не можешь, Кайаль?

— Стараюсь, сестрица, — усмехнулся он. — Короче, сильные кланы баринаха не устраивают. Или Карраш не устраивают, — поправил он. — Но война тоже нежелательна. Сама знаешь, ворота города скорее отопрет осел, груженный золотом, чем окованный медью таран. Нынешний архуш-баринах из клана Карраш, баринах тоже. Северные кланы, кроме Хутта, слабы и разрозненны. Сильных можно уговорить, можно купить выгодным предложением, можно связать женщиной. Сейчас север, почитай, един. Теперь потихоньку подгребают и нас. Кого выгоднее всего привлечь? Инут, которые не имеют покровителя. Знаменитых эсо сильных кланов — тогда в домах роанов появляется свой глаз и свой кинжал. Роанов не слишком сильных кланов. Та сила, на которую опирались века, рухнет, кланы не успеют ничего предпринять, начнется смута — и тут является баринах, спаситель, восстановитель порядка и прочая. Я думаю так — убитых пытались привлечь на свою сторону. Насколько мне удалось узнать, вестники архуш-баринаха побывали много у кого. И я не знаю, кто согласился. Знаю только тех, кто отказался. И не знаю, кто из роанов ведет двойную игру, рассчитывая на милости баринаха. Но ведомо мне еще и то, что у баринаха просили поддержки и Таргарин с союзниками, и Ильвейн. И я не знаю, не пройдет ли эта война и по нам…

Он выпил еще.

— И потому я знаю причину, я даже понимаю ее, но не знаю, кто убивает. И как это прекратить. Я не знаю, кому верить. Я не знаю, могу ли я верить даже роану.

— Теперь очередная жертва — ты, — сказала я, даже не ужаснувшись своему спокойствию.

— Да, — ответил Кайаль.

— Ты должен уехать.

— Да. И ты прекрасно понимаешь, что я не уеду.

— Угрозу можно было бы хотя бы отвести от наших голов, — мучительно и трудно проговорила я, — если бы слухи об этом распустить так широко, чтобы это ни для кого не стало тайной…

— Это так. Но не пойдешь же ты на площадь — заберут как сумасшедшую и прирежут втихую. Надо, чтобы этому слуху поверили все, чтобы как можно больше народу услышали.

Он уже снова был прежним Кайалем, он уже думал, как это все осуществить…

Но мы не стали в тот вечер думать об этом. У нас было чем заняться. И особый, острый вкус нашем утехам придавало ощущение опасности. А ведь смерть — она сродни любви, разве не так? Разве не сладко пройти по грани…

Осуществить все это выпало мне. Естественно, я не стала ни о чем рассказывать Кайалю. Иначе, боюсь, он сделал бы все, чтобы меня куда-нибудь до поры упрятали. Однако, прежде, чем рассказать об этом, я должна поведать о Хорни. Он жил в Араугуде уже лет пять-семь. Араугуд город вселенский, кто тут только не живет. Вот и Хорни прижился. Родом он был таргаринец, даже, как говорили, из знатной семьи, но ежели и так, то наверняка натворил что-нибудь такое, что и род за него не смог вступиться. Или как там у них в Таргарине поступают? Словом, олух он был невероятный. Или хотел таковым казаться. Его в Араугуде знали все. И даже те, кто начисто был лишен слуха, распевали его песни. Иногда за песни и стихи ему хорошо платили, иногда били. Когда как.

Сейчас-то я знаю, что он был тем, за кого себя выдавал. Тогда я думала иначе. Чужак, всюду вхожий, всех и вся знающий, разносчик всяческих слухов — разве можно для соглядатая выдумать прикрытие лучше? Но потом, присмотревшись к нему и хорошенько за ним последив, я поняла, что он хотя и знает много и замешан во многие более или менее серьезные интриги и интрижки, в общем-то довольно безобиден. И что его можно использовать. Я постаралась познакомиться с ним — очень кстати попалась ему на глаза, и вот он уже стал частым посетителем мой лавки. Видите ли, микстуры для горла ему нужны были… Впрочем, он был приятным парнем. Высокий, немного худоват — а как же иначе, когда зачастую есть нечего? Я из жалости подкармливала его, получая за это настолько изысканное обхождение, что не будь я эсо, я бы обязательно клюнула. У него были такие интересные брови, что он все время казался немного удивленным. Большие серые по-северному глаза зачастую становились совсем круглыми, отчего его физиономия приобретала изумлено-нагловатое выражение. Если бы я не была эсо, он мог бы стать мне другом. Иногда так тяжело скрывать от приятных тебе людей то, что ты есть… Впрочем, он знал не Шахумай-эсо, а Шахумай-эшхани. Сейчас мне надо было ухитриться заставить его сделать то, что мне нужно, и не выдать себя. Я думала, что мне легко удастся облапошить этого легкомысленного петуха. Надменность и самонадеянность — есть ли грех хуже? И как больно после этого падать носом в лужу…

Первый щелчок по носу я получила, когда для Хорни вовсе не оказались секретом убийства эсо. Оказывается, Араугуд был прекрасно осведомлен обо всех тайнах кланов и с любопытством и азартом наблюдал за их раздорами и ссорами. Впрочем, это была лишь одна из многочисленных забав черни. Например, не меньше, а то и больше сплетен вызывал очередной любовник какой-нибудь кайриэш или новая наложница похотливого архуша храма священных близнецов Анхаса-бари и Рутхи-бари. Во-вторых, Хорни чуть ли не сразу раскусил, кто я.