Мстители Каррига - [3]

— Здесь, в Карриге, одно тесно связано с другим, — ответил Герон. — У местных странные обычаи.

Белфеор пожал плечами:

— Я лично придерживаюсь мнения, что ничто человеческое не может быть странным.

Герон бросил на него быстрый взгляд. Даже для южанина это утверждение было довольно странным! В Карриге же оно было просто немыслимо. Несомненно, с Белфеором и его спутником стоило поддерживать знакомство. Он дипломатично сказал:

— Что ж, я много странствую и обязан ориентироваться на обычаи той страны, где нахожусь. Но мне кажется, что ваша позиция — правильная.

Они вошли в город. Он не был окружен стеной, так как в те дни, когда разбойники еще осмеливались нападать на город, население находило убежище в крепости, — а теперь, когда на всех не хватило бы и пяти крепостей, разбойники были отброшены от границ на день пути. На улицах царило оживление — горожане готовились к предстоящим празднествам; над дверями домов и лавок прикреплялись родовые гербы, на главных улицах, на большой рыночной площади вблизи гавани букмекеры сооружали навесы — здесь делались ставки. На досках мелом записывались имена соискателей, плюс — курс пари на данный момент. В этом году в начале каждого списка стояло имя — Саикмар, сын Корри, из рода Твивит.

— Они держат пари на успех соискателей? — удивленно спросил Белфеор. — Вот это действительно странно.

— Многие считают это проявлением непочтительности, — ввернул Герон. — Но, видите ли, восемнадцать лет назад было междуцарствие, и в это время городом правил род Паррадайл, который из-за тотемного родства с королем не мог участвовать в Охоте. Некоторые утверждают, что состязания потребовались, чтобы понизить статус конкурирующих родов в глазах простого народа.

— Я бы не поставил деньги на исход этого соревнования, — Белфеор хохотнул. Герон было насторожился, увидев мелькнувшую на лице Паргетти усмешку, но решил, что это просто реакция на странный обычай чужой страны.

У подножия скалы, на которой высилась крепость, им пришлось оставить своих граатов. Сопровождаемые нагнавшими их спутниками из каравана, они стали подниматься по извилистой дороге к крепости, где регент Каррига давал последнюю аудиенцию перед началом Королевской Охоты.

2

Бавис Кноль с радостью приказал бы бросить в кратер самого большого вулкана в курящихся горах тех людей, которые именно в этот день докучали ему своими делами, если бы не одно обстоятельство: было плохой приметой начинать новый год с неулаженных дел, и он не мог выйти из роли, которая была ему предписана. Хотя он восемнадцать лет и был властителем Каррига, он не был королем. Он был только регентом. Король спал наверху, в теплых пещерах, где его разбудят завтра.

Поэтому Бавис Кноль как можно приветливее занимался просителями. Это были шестнадцать крестьян, которые бежали со своих дворов, когда извержение засыпало их поля пемзой и пеплом. Они принесли запах серы от курящейся горы прямо в его аудиенц-зал; запах прилип к их немытым телам, сидел в их рваной одежде и в нечесаных волосах. Это были забитые туповатые люди, единственной добродетелью которых была настойчивость.

Подобные проблемы приходилось разрешать по нескольку раз в год; некоторые семьи изгонялись пеплом и лавой раз десять — промежуток времени, охватывающий такое же число поколений, — чтобы снова возвращаться на свою землю в предгорьях, словно испытывая наркотическую тягу к парам, которые доносил до них ветер.

Больше всего Бавису Кнолю хотелось посоветовать им убраться. Но в это время года добрая примета была весьма важна, а помощь несчастным могла стать источником духовной пользы. Он энергично распорядился, чтобы беженцев обеспечили крышей над головой, больных — снабдили лекарствами, а здоровых приставили к работе. При упоминании последнего у них вытянулись лица, и Бавис Кноль разозлился еще больше.

После этого вдвойне приятным было появление человека разумного, опрятного. Он всегда был желанным визитером, хотя и занимался вульгарной коммерцией. К досаде придворных, которые старались побыстрее закончить аудиенцию, регент посвятил торговцу почти двадцать минут, разговаривая и обмениваясь подарками. У Герона были дорогие пряности, тонкие материи и несколько железных мечей, которые он хотел внести в качестве пошлины за своих животных. Он выразил желание оставить некоторых животных в Карриге, пока они не дадут потомство в следующую зиму. Так как родиной граатов был юг, план этот был рискованным, но Герон пояснил, что хочет скрестить их с более выносливым северным видом, чтобы получить вьючных животных с большей сопротивляемостью — для весенних караванов.

Бавис Кноль дал свое позволение. Мысль Герона провести через горы караван еще до первого весеннего новолуния была занятной; в воображении возникала картина — толстяк, по брюхо застрявший в снегу и задумавшийся, как оценить такое приключение с точки зрения прибыли.

Прибывшие с Героном путешественники-южане попросили, как того требовал обычай, предоставления им временного гражданства. Чиновники записали имена просителей и вручили каждому плакетку из белого фарфора величиной в ладонь, имевшую силу временного удостоверения личности.