Мриганаяни - [2]

Эти замыслы с новой силой воплощаются в произведениях В. Вармы, созданных им после 1942 года (в предыдущее десятилетие тяжёлое материальное положение мешало работе писателя). Писатель завоёвывает заслуженную славу создателя жанра исторического романа на языке хинди. И не только потому, что он строит свои произведения на солидной источниковедческой основе, но и благодаря идейной содержательности его творчества. Накануне завоевания независимости (1946) В. Варма осуществляет свою давнюю мечту — завершает роман о Лакшми баи, в котором с большой художественной силой воссоздаёт героические страницы борьбы индийского парода против угнетателей, призывает к единству все народы Индии, независимо от их вероисповедания и касты.

В 1950 году, когда на теле Индии ещё кровоточили страшные раны раздела и братоубийственной индусско-мусульманской роз-пи, когда ещё неокрепшая независимость страны подвергалась непрерывным угрозам извне и изнутри, В. Варма выпускает в свет роман «Мриганаяни». Это произведение писателя получило широкое признание в стране, что, в частности, выразилось в присуждении ему пяти литературных премий.

Сильные и слабые стороны исторического романа во многом определяются тем, насколько глубоко и верно его автор осмысливает современность. Подобная закономерность выступает особенно наглядно в тех случаях, когда многие явления и проблемы далёкого прошлого входят в жизнь самого писателя и его современников. Например, В. Варме не было необходимости заниматься специальными историческими изысканиями, чтобы установить своё отношение к кастовой системе или религиозному фанатизму, которые принесли неисчислимые страдания индийскому народу.

Это не означает, что в процессе работы над романом В. Варма не подверг внимательному изучению источники, сохранившиеся с XV–XVI веков. Основные события и некоторые герои романа запечатлены в дошедших до нашего времени хрониках. Однако даже самые общеизвестные факты подчас изображались в них искажённо. Дело в том, что многие авторы хроник — придворные летописцы — заботились не о том, чтобы донести до потомков правду своих дней, а о том, как бы ублажить своего повелителя— воспеть его подвиги и добродетели. В. Варма был прекрасно осведомлён о «достоверности» записей придворных историографов. Недаром в романе Гияс-уд-дин Хилджи, потерпев поражение на поле битвы, велит летописцу воспеть для потомства свою победу.

Ещё менее вразумительно повествуют авторы хроник о жизни простых людей — крестьян и ремесленников, которые обычно поминаются как «разбойники» и «бунтовщики», оказавшие неповиновение своему несравненному владыке. Поэтому для того, чтобы создать, например, картину индийской деревни начала XVI века, В. Варма обращался не только к скудным и не всегда достоверным письменным свидетельствам того времени, но и к своим собственным наблюдениям и впечатлениям. Действительно, так ли уж сильно разнилась жизнь крестьян того же княжества Гвалиор в колониальной Индии от жизни их далёких предков в эпоху глубокого средневековья.

Феодальные пережитки, заботливо сохраняемые колонизаторами, были для писателя не преданиями старины далёкой, а действующей системой угнетения, дополняющего и усугубляющего национальное порабощение. Вот почему, описывая борьбу Гвалиора за независимость, писатель не мог пройти мимо тех явлений, которые ещё четыре с половиной века тому назад мешали объединению народа.

«А если нагрянет Сикандар или другой завоеватель? — горестно размышляет героиня романа Мриганаяни. — Ведь он опять всё разорит. И почему это крестьяне укрываются в горных ущельях, когда неприятель грабит и уничтожает их деревни? Они могли бы дать врагу достойный отпор. Защищаем же мы наши поля от диких зверей с луком и стрелами в руках! А раджа и его приближённые запираются в крепости и, лишь когда завоеватель ворвётся, принимают бой и погибают».

Так на первых страницах романа возникает идея о том всенародном сопротивлении завоевателю, которое невозможно без участия крестьян. Однако эта историческая задача в то время так и не была решена, а сам Варма лишь отмечал, но не объяснял безразличие крестьян к исходу феодальных междоусобиц. Между тем индийские крестьяне не раз доказывали свою способность наносить поражение завоевателям и правителям, которые были намного могущественнее Сикандара Лоди. Именно крестьяне были главной ударной силой последующих восстаний маратхов, сикхов и джатов, в начале XVIII века сокрушивших империю Великих Моголов. Именно сикхи и маратхи оказали упорное сопротивление английским захватчикам.

Почему же тогда индийские крестьяне так часто становились беспомощными жертвами захватчиков и грабителей? Почему азиатские и европейские завоеватели нередко подчиняли огромные области, располагая относительно небольшими военными силами?

Как отмечал Маркс, «Страна, где существует рознь не только между мусульманами и индусами, но и между одним племенем и другим, между одной кастой и другой; общество, весь остов которого покоится на своего рода равновесии, обусловленном всеобщим взаимным отталкиванием и органической обособленностью всех его членов, — разве такая страна и такое общество не были обречены на то, чтобы стать добычей завоевателя?»