Мраморный король - [17]

– Вы собираетесь выпить эту водку залпом? – поинтересовался он.

– Разумеется! – басом ответил Чигорин.

– Гм… – В глазах Ласкера зажегся интерес. – Если вы выпьете этот фужер залпом и не поморщитесь, я приеду в Россию.

– Считайте, что вы уже там.

– Десять баксов на то, что поморщится, – шепнул Ласкер на ухо юному Пильсбери.

– Принято, – ответил тот.

Чигорин запрокинул голову и в три глотка опустошил хрустальный фужер. Затем швырнул его через плечо и сказал:

– На удачу!

– На удачу! – подхватила публика, сидящая за длинным столом.

Усатый Ласкер нагнулся к американцу и сказал ему на ухо:

– А этот русский умеет пить.

– Главное, что он умеет играть в шахматы, – с мягкой улыбкой ответил ему Пильсбери. Он повернулся к Чигорину, который все еще возвышался над столом, и громко спросил: – Господин Чигорин, а на каком языке мы будем говорить в России?

– Я выучу русский язык! – заявил вдруг Ласкер пьяным голосом. – Сто новых слов в день для меня пустяк!

– Когда я учил испанский, мне и ста пятидесяти было мало, – мягко заметил Гарри Пильсбери.

– А у меня на изучение новой лексики обычно уходит около двух месяцев! – невозмутимо объявил бородатый патриарх Стейниц.

– Что ж, господа, в таком случае, у вас не будет проблем с общением! – весело сказал Чигорин. – Кстати, несколько российских меценатов уже дали согласие поддержать Санкт-Петербургский турнир!

Стейниц пригладил ладонью косматую бороду и сказал:

– В таком случае… ура турниру?

– Ура турниру! – крикнул Чигорин.

Несколько голосов нестройно поддержали его, и шампанское полилось рекой.

2

Санкт-Петербург. Тремя месяцами позже

В два часа пополудни возле гостиницы «Корона» остановились сани. С них сошел молодой человек выше среднего роста, с тонким, породистым лицом и большими серыми глазами. Одет молодой человек был в пальто и кепи, в правой руке он держал прекрасную трость с золотым набалдашником, а в левой – большой саквояж из желтой свиной кожи, с золотыми, ярко сверкающими на солнце застежками.

Молодой человек огляделся по сторонам и улыбнулся, затем бодрой, но несколько расслабленной походкой, поскрипывая колючим снежком, направился к дубовым дверям гостиницы.

В гостинице выяснилось, что молодой человек забронировал номер на имя Гарри Н. Пильсбери, подданного Североамериканских Штатов. Номер ему был предоставлен отменный, и молодой человек не высказал по поводу его убранства никаких нареканий.

Лакей, который занес за мистером Гарри Н. Пильсбери саквояж, получил на чай гривенник и собрался уж было уходить, но молодой американец окликнул его.

– Эй, малый, – сказал он. – Как тебя зовут?

– Артемий, – ответил лакей, глядя на иностранца вежливо и предупредительно, но без излишнего подобострастия.

Несколько секунд американец вглядывался в лицо лакея, и судя по всему, лицо это показалось ему заслуживающим доверия.

– Вот что, Арти, – снова заговорил молодой человек правильным русским языком, но с акцентом, который безошибочно выдавал в нем иностранца. – Не будешь ли ты так добр и не отнесешь ли мои грязные вещи прачке?

– Не извольте беспокоиться, сделаю все лучшим образом, – заверил его лакей.

Господин Гарри Н. Пильсбери достал из своего огромного саквояжа шелковую рубашку и пару белья, завернутую в английскую газету, и протянул все это лакею.

Тот с поклоном принял вещи и снова повернулся к двери.

– Постой! – опять окликнул его юноша. – Пусть стирает в мягкой воде, душистым мылом. И обязательно накрахмалит. За деньгами не постою.

– Сделаем! – кивнул лакей.

– И еще: посоветуй, пожалуйста, где мне пообедать?

Лакей задумался.

– Ежели хотите вкусно покушать, могу порекомендовать «Метрополь» на Невском, – сообщил он. – У меня, ваша светлость, брат там работает официантом. Осетрина свежайшая, паровая стерлядь, расстегаи, икра! Прикажете – я прямо сейчас кучера свистну!

– Ты очень завлекательно говоришь, Арти.

Лакей улыбнулся.

– Правда ваша. Так свистеть кучера-то?

Американец достал из кармана серебряные часы, щелкнул крышечкой, глянул на циферблат, прикинул что-то в уме и сказал:

– Свисти через двадцать минут. А я пока распакую вещи.

– Слушаюсь!

Лакей взялся за ручку двери.

– Арти, постой! – вновь окликнул его американец.

– Чего изволите?

– А как у вас тут насчет… – Пильсбери слегка стушевался, но лакей понял все до того, как он закончил фразу.

– Не извольте беспокоиться, – с понимающей ухмылкой проговорил лакей. – Прикажете – доставлю. Блондинки, брюнетки – лучший товар во всем Петербурге!

– Я вижу, ты хороший работник. На, держи! – Американец вложил в протянутую ладонь полтину. Лакей склонил вихрастую голову:

– Премного благодарен, господин Пил…

– Пильсбери, – помог лакею американец. – Сложная фамилия для русского уха. Но при желании можно запомнить и ее.

Спустя полчаса Гарри Пильсбери ехал на санях по большому русскому городу Санкт-Петербургу. Широкая Нева замерзла, и вся была испещрена черными фигурками людей. На широких, прямых улицах там и тут горели костры, вокруг которых грелись слуги, ожидающие своих господ.

Санкт-Петербург готовился к Рождеству и Новому году. Через все ворота в русскую столицу въезжали вереницы черных саней, нагруженных бочками и тюками с мясом, рыбой, икрой и соленьями.