Мрачное общество - [4]

Ближе к вечеру он решился осмотреть содержимое комнаты и нашел ящик, набитый книгами и компакт-дисками. Вытащив их, Клит обнаружил коробку со старым компьютером.

Повинуясь какому-то бессознательному импульсу, он извлек «Пауэр-Пэк» из упаковки и подсоединил к электросети. Старым носком вытер пыль с монитора. Жидкокристаллический индикатор приветливо подмигнул зеленоватым глазком. Клит подтолкнул внутрь торчавший наружу диск и неуверенно пробежался пальцами по клавиатуре. Он забыл, как нужно пользоваться этой штуковиной.

На экране возникло чье-то увеличивающееся в размерах лицо. Клиту удалось убрать его. Затем до его слуха донеслось приглушенное жужжание и из щели факсового аппарата выполз листок бумаги формата А4. Клит с удивлением увидел, что тот плавно опустился на пол, и выключил компьютер. Через минуту он поднял листок с пола и сел на кровать, чтобы прочитать его. Отправитель факса обращался к нему по имени. Понять сам текст оказалось практически невозможно.

Оз бывший Озом.

Если я говорю, что знаю, где ты. Физическое действие. Его низменная комедия отмечает нас, но так. Это так. Где не находилось никакого места ни места ни положения совсем относительно булочной.

Или сказать только сказать или сказать все больше и больше имеется сказать подобно тычинкам на пиракантусе. С твоим все также? Это также ингредиент. Надеюсь, все пройдет. Пытаюсь.

Расчистить улицу. Чище на улице. Кривая дорожка. Я имею в виду расчистку тропы. Ты и я. Навеки.

Существование. Можешь говорить о существовании того, что не существует. Я расчищаю небытие. Яне существую. Говори.

Говори со мной. Новая улица нечистая улица. Медленно. Трудность.

Прошедшее время.

Юнис.

— Какая чушь! — сказал Клит, комкая бумажный лист, решив не показывать самому себе, насколько его расстроил сам факт этого странного послания. Компьютер-призрак? Ерунда, бессмыслица, чушь. Его кто-то просто пытается одурачить, разыграть. Наверное, кто-то из бывших коллег по университету. Больше некому.

В следующую секунду кто-то решительно постучал в дверь.

— Войдите!

В комнату вошел Гомер Дженкинс, застав Клита стоящим посреди комнаты. Клит бросил в него скатанным в шарик листом бумаги. Дженкинс ловко поймал его.

— Дни становятся все короче.

— Дождь все смоет.

— По крайней мере он хотя бы не сильный. Тебе нужен здесь свет?

Вежливый североевропейский разговор закончился. Дженкинс перешел к главной теме.

— Некая юная леди взбудоражила комнаты наших служащих жалобами на тебя. Сексуальные домогательства и все такое прочее. Я легко заставлю ее замолчать, но должен предупредить тебя, что казначей заявил: если подобное повторится, нам придется пересмотреть условия твоего пребывания здесь, и, несомненно, не в твою пользу.

Клит не собирался сдавать своих позиций.

— Твоя работа о гражданской войне в Испании, Гомер. Ты закончил ее? Она издана или ты все еще застрял на той странице, где Франко назначили губернатором Канарских островов?

В упрямстве Дженкинс нисколько не уступал Клиту. Семейство Дженкинсов на протяжении нескольких поколений владело огромным состоянием, заработанным благодаря некогда знаменитому «непревзойденному антиблошиному порошку Дженкинса», о котором представители последних поколений предпочитали не вспоминать. Они также владели обширными землями на границе с Сомерсетом. Это было отличное место для охоты на лис и для любителей стрельбы из лука. Происхождение придавало Гомеру Дженкинсу дополнительной самоуверенности, когда дело доходило до отстаивания своей точки зрения. При этом он сопровождал свои слова неизменной улыбкой, а также откидывал назад голову, высокомерно выпячивая подбородок.

— Послушай, Оззи, — произнес он ровным, спокойным тоном. — Ты получил определенное признание на поэтическом поприще, прежде чем отсидел срок за решеткой, и, конечно же, колледж благосклонно воспринял твой успех, каким бы скромным он ни был. Мы пытались не обращать внимания на прочие твои склонности, принимая во внимания вклад твоего отца в процветание Септуагинта. Однако если ты желаешь снова встать на ноги и восстановить, если это возможно, былую репутацию, тебе следует помнить о том, что благосклонность колледжа не безгранична. Воздаяние — дело не слишком приятное. — С этими словами Дженкинс величавой поступью направился к двери.

— Ты говоришь совсем как тень отца Гамлета! — бросил ему в спину Клит.

Дженкинс даже не обернулся.

На следующее утро Клита разбудил какой-то щелчок, слышимый настолько ясно, что даже шум дождя по крыше не смог заглушить его. Из факса выполз листок с новым сообщением.

Оз бывший.

Я тянусь к тебе по висящим нитям времени. Скоро, скоро подкованные сапоги по улицам я говорю ты обычный. Трудность. Искажать, искажать другие физические законы. Верования.

Следуй за мной скверное повторение последует. Следуй не стой. Все еще люблю тебя все еще. Стой или. Двигайся.

Юнис.

Он сидел на кровати, держа в руках тонкий листок, и думал о своей покойной жене. В голову неожиданно пришел отрывок какого-то полузабытого стихотворения.

Я нахожусь среди людей в плену,

В плену людей, которые врага нещадно унижают,

Людей, которые себя самих проклятиями обливают,