Можно ли сделать золото? Мошенники, обманщики и ученые в истории химических элементов - [33]

Открытие Марацинеану вызвало наконец критику коллег. Последние уже давно следили за ее публикациями, одни с ухмылкой, другие с неприязнью, и сочли, что наступил момент вступить в спор. Его начали французские ученые Фабри и Дюбрейль в январе 1930 года, которые заявили в "Отчетах": "По данным мадемуазель Марацинеану... предпринятые опыты по превращению свинца в золото, ртуть и гелий были осуществлены благодаря длительному действию солнечного излучения. Мы обязаны сообщить, что упомянутые опыты, проведенные нами, привели к совершенно противоположным результатам... Мы не смогли обнаружить даже следов золота и ртути в образцах свинца, взятого с крыш. Никакого различия между обеими сторонами свинцовых пластин мы не нашли".

Мадемуазель Марацинеану не хотела так легко сдаваться: как известно, в свинце всегда содержатся следы ртути: если Фабри и Дюбрейль не смогли найти естественную примесь ртути, это говорит не в пользу их добросовестности как аналитиков. На поверхности свинца, обращенной к солнцу, ртуть находится в еще больших концентрациях. Она образуется из "активированного свинца" (Pb*) с выделением альфа-излучения (добавим от себя: предположительно по уравнению: [206]Pb [202]Hg + [4]He).

Молодая исследовательница нашла защиту и помощь со стороны амстердамского профессора химии Смитса. Он попросил переслать ему две свинцовых плиты из Парижской обсерватории и подтвердил с помощью чувствительного электрометра Сциларда, что обращенная к солнцу поверхность свинца является радиоактивной. Обратная сторона, сообщил Смитc, практически неактивна. Поскольку другие исследователи тоже хотели получить такие образцы, то следовало опасаться, что крыша Парижской обсерватории больше не сможет служить ей защитой от непогоды. Однако все ограничилось одним испытанием. Исследовал Смитc и свинец с крыши одной из школ в Амстердаме, а также с полицейского управления города, и найденные величины, по-видимому, подтвердили гипотезу Марацинеану. Как Смитсу удалось безнаказанно добыть свои "опытные образцы", остается тайной.

Тут в научный спор вмешались другие ученые. Наконец в декабре 1929 года известный чехословацкий исследователь радиоактивности Бегоунек из Праги повторил опыты Марацинеану, хотя и был убежден в их бессмысленности. Он подвергал свинец воздействию солнечных лучей с июня по сентябрь 1929 года, то есть в период максимума солнечного излучения, даже во время повышенной солнечной активности, которая проявилась в июне с появлением двух солнечных пятен. Исследователь не нашел никакой индуцированной радиоактивности, никакой ртути, никакого золота. Бегоунек дал понять, что результаты Марацинеану были не чем иным, как "эффектами грязи".

Исследовательница отреагировала на такие предположения, как всегда, темпераментно. "Я полагаю, что электрометр господина Бегоунека менее чувствителен, чем мой",-- было одним из ее возражений. Бегоунек не заставил ждать ответа: "По-видимому, у мадемуазель Марацинеану совершенно ложные представления об атмосферной радиоактивности". Наконец он выдвинул решающий аргумент в дискуссии: следует учесть не только частицы радиоактивной пыли из воздуха, но также и значительную радиоактивность дождя и снега, которую никак нельзя удалить с поверхности свинцовых крыш "водой, мылом и щеткой", как это делала Марацинеану.

Борьба мнений по поводу активированного свинца Марацинеану длилась до конца 1930 года. Несмотря на некоторые попытки переубедить научный мир, румынская ассистентка не продвинулась ни на шаг вперед. Она вернулась в Бухарест и прекратила дальнейшие споры. В конце концов от нее отказался и ее покровитель, профессор Деландр, заявивший, что публикации Марацинеану ему тоже казались "слишком поспешными".

С тайной миссией

В 20-е годы умы ученых в гораздо большей степени, чем опыты Марацинеану, занимали иные эксперименты. Серьезные ученые намеревались получить золото с совершенно определенными целями, исключительно для "отечественных нужд".

Если рассмотреть сложившееся в то время положение, то причина этого станет ясной. "Мирный договор", заключенный в Версале в июне 1919 года между воюющими империалистическими государствами, принес немецкому народу усиление эксплуатации как со стороны собственных хозяев монополий, так и со стороны иностранного капитала. В апреле 1921 года репарационная комиссия союзников установила сумму репараций, которые должна была выплатить Германия: 132 миллиарда золотых марок! Чтобы достать такую убийственную сумму, немецкому хозяйству, сотрясаемому послевоенными кризисами, пришлось бы затратить десятилетия, 132 миллиарда марок! Это соответствовало 50 т золота!

Правые круги в Германии стремились направить недовольство народа против этих огромных военных контрибуций. Ученые, в свою очередь, например Фриц Габер, думали над тем, каким образом достать такую массу золота и освободить народ от тяжести репараций.

Каким образом? Конечно, был один еще не использованный источник невероятных количеств золота. Известный шведский ученый Аррениус, с которым Габер был в дружеских отношениях, оценил это количество в 8 миллиардов тонн золота. Если бы удалось добыть даже тысячную долю, все равно это в сто раз превысило бы количество золота, подлежащее уплате державам-победительницам.