Можете звать меня Татьяной - [2]
У Таниного отца в картонном пенале диплом дармштадского политехнического института на немецком и в русском переводе. Herr Elias Winogradow aus Viatka прослушал курс профессоров таких-то и таких-то. Оценки (в двенадцатибальной системе): детали машин – весьма похвально и т.д. А Таня уже на мехмате МГУ. Постоянно в состоянии транса. Бесконечность – заваленная на бок восьмерка. За ней - трансфинитные числа. За далью даль. Преподаватель доказывает несчетность отрезка – Таня впадает в неописуемый восторг. Бесконечность вовне и вглубь. Стихи Таня пишет давно, но математика переплюнула поэзию. Живая, растущая. Когда у Льва Толстого («Детство и отрочество») брат Николенька поступил в университет, там изучали какие-то синусы. Математика – непрерывно конструируемый каркас для описания мира. Для объяснения, предсказания и предвиденья. И московская математическая школа достойна сугубого уваженья. Через тридцать лет профессор, читавший теорию информации, вспоминал: была на мехмате девочка, ни на кого не похожая – ни на до, ни на после учившихся. С большим чернильным пятном на малиновом шерстяном сарафане. Так это Таня и была. Таню приглашают в аспирантуру философского факультета. Чем заниматься? проблемами пространства и времени. Ну конечно. С охотою и удовольствием.
С любовью обстояло сложнее. Она встречает Таню криво-косо. Взрослую свою жизнь Таня начинает не с того конца. Еще в математическом кружке рядом с Танею сел его руководитель – молодой человек красивый, умный и самоуверенный. Положил руку ей на колено. На следующем занятии Таня села не с краю. Но на первом курсе он встретил Таню в пустом коридоре. Быстро оглядел, каково она переменилась, огладил по всем по этим изменениям. Таня молча разминулась с ним по левому борту и ушла. Потом, когда Таня уж получила рекомендацию в аспирантуру философского факультета, он подошел к ней в открытую. Положил руку ей на плечо. Сказал: «Я тебя выбрал. Ты станешь моей женой». И Таня подчинилась. Несмотря на всё прочитанное, у ней сложилась личная, невесть откуда взявшаяся концепция. Темным силам, бушующим в человеке, надо бросить кость. Так стае волков, преследующей сани, выбрасывают что попало. Дамский шарф – пусть разорвут. Таня выбросила волкам себя. И еще приговаривала: «Не нужно, чтобы муж приносил тебе тапочки. Стерплю мужа тирана, лишь бы дети получили сильные гены для предстоящей трудной жизни». Вот такие сложные мысли роились в Таниной голове. Поистине на философском факультете Тане самое место. Туда ей и дорога. Но замуж-то она вышла без любви. Стало быть, впереди тот еще взрыв. Вырвет ее с корнем, подержит- подержит в воздухе и швырнет. Костей не соберешь.
И вот ввели в семью чужую. Там Тане не обрадовались. Дочь беспечной матери, она за собой следить толком не умела. Успешная семья Проталиных занимала по Таниным меркам огромную квартиру в сером доме на Покровском бульваре. У семьи имелась дача, машина, домработница. Всё это Тане было в диковинку. Над домработницей за глаза посмеивались: она сыр ест как хлеб. Что же говорили про Таню в ее отсутствие? Уж про Таню было что сказать. Не приобретенье, отнюдь не приобретенье. Красивый Танин муж Вячеслав охотно принимает участие в перемыванье ейных косточек. Дескать, никогда не знаешь, когда лучше потерпеть – днем или ночью. Бульвар за окном застыл в ноябрьском скорбном молчанье, и ни одна собака не поднимет ногу на стандартную чугунную ограду, напоминающую Тане ее неласковый дом. А в новой семье разговорчивый отец-профессор, по специальности гидродинамик, всегда обращается к Тане с издевательской интонацией: «моя сладенькая». Что ж, слышит Таня из кухни, где моет посуду, если она ни в чем ином не хороша, стало быть, хороша в постели. Вячеслав хмыкает. Таню еле научили мыть тарелки с обеих сторон. Поначалу мыла только рабочую поверхность. У домработницы Нюры вечно что-нибудь болит с тех пор, как в семье появилась Таня. Мать Вячеслава преподает марксизм-ленинизм. Считает, что по окончании философского факультета Таня пойдет по ее стопам. Видно, к математике девчонка оказалась неспособна. Свекровь строга к Тане и сладенькой ее вовсе не считает. Только кот, огромный, по прозванью «батюшка кот» любит Таню. Не отходит, греет пушистыми боками худые Танины ноги. «Нет, вы посмотрите на ее ноги», - кипятится свекровь. У Тани вострый слух, всегда был. Прокручивает в простой мясорубке куриное мясо для котлет – велели – и глотает слезы. Вот наконец белая-белая зима ложится. Всё немножко посветлеет. Когда в квартире никого нет, Таня поет. Стучится старая седая соседка по площадке. «Что, мешаю?» - «Нет, очень хорошо. Я преподаю в Гнесинке». Таня благодарно кивает, но пригласить старушку зайти не решается.
Весной на даче примерно как в раю. Таня неумело копает, зарабатывая волдыри на нервных руках несостоявшейся арфистки. Ничего лучше не придумала, как сесть погреться на выключенную электроплитку – старую, керамическую, с открытой спиралью. Керамика раскололась на кусочки. Старшие, включая Нюру, смотрят на Таню с нескрываемым презреньем. Блажная. А в глубинах Таниного зябкого существа уж зародилось новое существо. Тоже радуется тайным зреньем лиловым крокусам и желтым нарциссам.
В 2008 году вышла книга Натальи Арбузовой «Город с названьем Ковров-Самолетов». Автор заявил о себе как о создателе своеобычного стиля поэтической прозы, с широким гуманистическим охватом явлений сегодняшней жизни и русской истории. Наталье Арбузовой свойственны гротеск, насыщенность текста аллюзиями и доверие к интеллигентному читателю. Она в равной мере не боится высокого стиля и сленгового, резкого его снижения.
В этой книге представлены пьесы, киносценарий и рассказы Натальи Арбузовой.
Автор заявил о себе как о создателе своеобычного стиля поэтической прозы, с широким гуманистическим охватом явлений сегодняшней жизни и русской истории. Наталье Арбузовой свойственны гротеск, насыщенность текста аллюзиями и доверие к интеллигентному читателю. Она в равной мере не боится высокого стиля и сленгового, резкого его снижения.
Новая книга, явствует из названья, не последняя. Наталья Арбузова оказалась автором упорным и была оценена самыми взыскательными, высокоинтеллигентными читателями. Данная книга содержит повести, рассказы и стихи. Уже зарекомендовав себя как поэт в прозе, она раскрывается перед нами как поэт-новатор, замешивающий присутствующие в преизбытке рифмы в строку точно изюм в тесто, получая таким образом дополнительную степень свободы.
«Лесков писал как есть, я же всегда привру. В семье мне всегда дают сорок процентов веры. Присочиняю более половины. Оттого и речь завожу издалека. Не взыщите», - доверительно сообщает нам автор этой книги. И мы наблюдаем, как перед нами разворачиваются «присочиненные» истории из жизни обычных людей. И уводят - в сказку? В фантасмагорию? Ответ такой: «Притихли березовые перелески, стоят, не шелохнутся. Присмирели черти под лестницей, того гляди перекрестят поганые рыла. В России живем. Святое с дьявольским сплелось - не разъять.».
Герои Натальи Арбузовой врываются в повествование стремительно и неожиданно, и также стремительно, необратимо, непоправимо уходят: адский вихрь потерь и обретений, метаморфозы души – именно отсюда необычайно трепетное отношение писательницы к ритму как стиха, так и прозы.Она замешивает рифмы в текст, будто изюм в тесто, сбивается на стихотворную строку внутри прозаической, не боится рушить «устоявшиеся» литературные каноны, – именно вследствие их «нарушения» и рождается живое слово, необходимое чуткому и тонкому читателю.
Главный герой — начинающий писатель, угодив в аспирантуру, окунается в сатирически-абсурдную атмосферу современной университетской лаборатории. Роман поднимает актуальную тему имитации науки, обнажает неприглядную правду о жизни молодых ученых и крушении их высоких стремлений. Они вынуждены либо приспосабливаться, либо бороться с тоталитарной системой, меняющей на ходу правила игры. Их мятеж заведомо обречен. Однако эта битва — лишь тень вечного Армагеддона, в котором добро не может не победить.
Своими предшественниками Евгений Никитин считает Довлатова, Чапека, Аверченко. По его словам, он не претендует на великую прозу, а хочет радовать людей. «Русский Гулливер» обозначил его текст как «антироман», поскольку, на наш взгляд, общность интонации, героев, последовательная смена экспозиций, ироничских и трагических сцен, превращает книгу из сборника рассказов в нечто большее. Книга читается легко, но заставляет читателя улыбнуться и задуматься, что по нынешним временам уже немало. Книга оформлена рисунками московского поэта и художника Александра Рытова. В книге присутствует нецензурная брань!
Знаете ли вы, как звучат мелодии бакинского двора? А где находится край света? Верите ли в Деда Мороза? Не пытались ли войти дважды в одну реку? Ну, признайтесь же: писали письма кумирам? Если это и многое другое вам интересно, книга современной писательницы Ольги Меклер не оставит вас равнодушными. Автор более двадцати лет живет в Израиле, но попрежнему считает, что выразительнее, чем русский язык, человечество ничего так и не создало, поэтому пишет исключительно на нем. Галерея образов и ситуаций, с которыми читателю предстоит познакомиться, создана на основе реальных жизненных историй, поэтому вы будете искренне смеяться и грустить вместе с героями, наверняка узнаете в ком-то из них своих знакомых, а отложив книгу, задумаетесь о жизненных ценностях, душевных качествах, об ответственности за свои поступки.
Александр Телищев-Ферье – молодой французский археолог – посвящает свою жизнь поиску древнего шумерского города Меде, разрушенного наводнением примерно в IV тысячелетии до н. э. Одновременно с раскопками герой пишет книгу по мотивам расшифрованной им рукописи. Два действия разворачиваются параллельно: в Багдаде 2002–2003 гг., незадолго до вторжения войск НАТО, и во времена Шумерской цивилизации. Два мира существуют как будто в зеркальном отражении, в каждом – своя история, в которой переплетаются любовь, дружба, преданность и жажда наживы, ложь, отчаяние.
Книгу, которую вы держите в руках, вполне можно отнести ко многим жанрам. Это и мемуары, причем достаточно редкая их разновидность – с окраины советской страны 70-х годов XX столетия, из столицы Таджикской ССР. С другой стороны, это пронзительные и изящные рассказы о животных – обитателях душанбинского зоопарка, их нравах и судьбах. С третьей – раздумья русского интеллигента, полные трепетного отношения к окружающему нас миру. И наконец – это просто очень интересное и увлекательное чтение, от которого не смогут оторваться ни взрослые, ни дети.
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.