Мозги - [25]

— Почему — мы?

— Видишь ли, и мы в какой-то мере виноваты в этом. Ты помнишь хоть один случай, когда бы ты успокоил его, поговорил бы с ним, спросил бы его, что его беспокоит, или попытался бы объяснить, что нужно сделать, чтобы его больше не дразнили?

— Нет, конечно! — усмехнулся Кевин.

— И я не помню… Даже — наоборот, помню, как мы быстро убегали от него и закрывали дверь, чтобы он не мог ее открыть. А он стоял там, внутри, и плакал… Боже мой…

— Да, уж…Но за это нам доставалось от родителей. Никогда не забуду, как он, жалуясь матери, сквозь слезы пробурчал, что когда вырастет, соберет всех обиженных детей и построит для них огромный настоящий детский городок, чтобы им всем было весело. А теперь — такое!

— В этом нет ничего странного. Выводы делай сам: он все время был один — и в раннем детстве, и когда пошел в школу. Никто его не понимал: отец считал, что мать его балует, мы его сторонились, друзей у него не было. Но он вырос, и всё это ему в определённый момент надоело, он это осознал и решил всё изменить, сделать всё так, как он хочет. Учёбу он забросил. Ведь в школе он не видел ничего хорошего, а отца просто продолжал бояться, именно поэтому он научился дома быть одним, а вне дома — другим. Его понимала только мать, но что она могла? Ведь Джо — не девчонка. И он хотел всем показать, что он — не девчонка, не какой-нибудь там, толстенький бегемот, а Джо. Вот он и объявил всем войну. А в итоге — ни ума, ни воспитания, одна слепая, глупая ярость. И такие неутешительные результаты — прямо у нас под носом!

— Да уж, значит, был «бегемотом», стал "диким Джо". Его последняя выходка говорит о том, что он далеко зашёл в своей яростной войне.

— Нет, я думаю, что как раз этот поступок говорит не о ярости. Нет,… конечно, и это тоже, ведь ни ты, ни я на такое бы не пошли, но в этом случае, я думаю, причина в его слабохарактерности. Во всём виноват этот негодяй, Гамблер. Это он подвёл Джо к такому безумному поступку, и сам, в конце концов, пострадал от этого. Джо подчинился Гамблеру. А это и плохо и хорошо.

— Что же тут хорошего?

— Хорошо, что он подвержен влиянию. И мы это используем ему во благо!

— Что думаешь делать?

— Раз Джо поддаётся влиянию, значит, мы должны повлиять на него.

— Всё это время отец пытался повлиять на Джо, — возразил Кевин, — но это не дало результатов.

— Отец сначала запугал Джо, а это очень плохо. Гамблер поступил иначе. Он, видимо, понял, как заинтересовать Джо, и нам надо постараться заинтересовать его.

— Но отец уже взялся за Джо.

— Понимаешь, Кевин, даже если отец ткнёт Джо носом в каждую свою бумажку, он ничему его не научит, вот увидишь.

— Потому что наш Джо — такой "дикий"? — иронично спросил Кевин.

— Не дикий, Кевин, не дикий, а просто — крайне запущенный, — пояснил Питер. — Что касается его характера, то его последняя выходка серьёзно разозлила отца, а его гнев повлиял на Джо, так что он теперь стих… Понимаешь, овладеть искусством управления нашему бедному Джо помешает элементарная нехватка интеллекта — вот в чём беда!

— И что же делать?

— Не знаю… Сам постоянно об этом думаю. Это — большая проблема…И в школу его уже не отправишь… Вот, беда, — вспылил он и резко надавил на тормоза. — Красный свет, и совершенно некстати! Нет ничего хуже, чем застрять здесь, на этом перекрёстке. Потеряем минут десять…

— Бог мой, Питер! — радостно воскликнул Кевин. — Вот это — идея!

— Что случилось?! — раздражённо спросил Питер.

— Ты только посмотри на это! — ответил Кевин, указывая на афишу. — "Известный историк, доктор наук, талантливый учёный, Джеральд Уитни продаёт свой интеллект за пять миллионов!"

— Ну и что?!

— Ты говоришь, нашему Джо не хватает мозгов? Интеллект профессора Уитни подойдёт?

— Не говори ерунды, Кевин.

— Послушай! Эта афиша — не реклама нового фильма. Речь идёт о серьёзном научном открытии. Этим занимаются известные учёные.

— У этих учёных, похоже, нет серьёзных проблем! Подбросить бы им задачку, вроде нашего брата Джо.

— И они бы дали тебе точный и быстрый ответ, будь уверен!

— Ты шутишь?

— Никаких шуток, я слышал об этом открытии и ранее и думаю, что это как раз то, что нам надо. Вот и зелёный свет, можешь ехать!

— Даже если это действительно серьёзно, — сказал Питер, немного помолчав, — необходимо всё взвесить, обдумать. Хотя в нашем случае любая возможность — выход из положения.

— Думай, Питер, думай и взвешивай…

Глава 18

Лиз пошла на работу. Она решила серьёзно поговорить с доктором Джонсоном. Это было связано с тем, что она была категорически не согласна с решением её мужа принять участие в эксперименте. Эмоциональные обрывки объяснений Уитни не устраивали её, казались ей абсурдными. Все это настораживало, беспокоило её. И, безусловно, на фоне её чрезвычайной обеспокоенности, спокойствие и лояльность её подруг обескураживали её.

Доктор Джонсон, к её удивлению, также был полон спокойствия.

Он объяснил ей, что идея принадлежала, действительно, ему. И, безусловно, Джеральд Уитни согласился принять его предложение не сразу, а лишь спустя несколько дней. Уитни не говорил о своих причинах принять участие в эксперименте, и доктор Джонсон не стал его расспрашивать. Он посоветовал Лиз самой поговорить с мужем, если её так беспокоит его участие. Но со своей стороны доктор Джонсон приложил все усилия для того, чтобы убедить её доверять результатам исследований, в которых она и сама принимала активное участие.