Мозг прирученный: Что делает нас людьми? - [79]

Можно было бы возразить, что дело не в том, что эти убийцы слишком мало заботятся о других, а скорее в том, что другие беспокоят их слишком сильно. Их больше волнует, что о них думают окружающие, чем жизнь их жертв, их семей и, в конце концов, собственная жизнь. Все эти жестокости — примитивная демонстрация, цель которой — быть замеченным. В искореженном сознании этих людей живет мысль, что таким образом они расквитаются с этим несправедливым миром.

Большинство из нас живет относительно нормальной жизнью без крайностей вроде остракизма или насилия, но все мы знаем, что такое быть исключенным из группы. Даже не сталкиваясь с крайностями, мы постоянно пытаемся добиться одобрения окружающих, причем иногда гоняемся за таким одобрением чересчур рьяно. Почти все, что мы делаем, мотивируется нашей тревогой о том, что подумают другие и как они нас оценят.

Если спросить человека о его устремлениях и целях, то большинство заговорит об успехе — мечтают о нем многие, но мало кому удается его добиться. Успех как раз и определяется тем, что думают о вас окружающие. Даже у материального богатства есть этот забавный аспект. Мы хотим иметь больше денег, чтобы купить больше символов успеха и обрести в результате более высокий статус в группе. Нематериальный успех, такой как слава, опять же определяется тем, что думают другие. Каждый писатель пишет в надежде на то, что его книги будут читать многие. Каждый художник мечтает о том, чтобы его работами восхищались. Каждому певцу или актеру нужна аудитория. Каждый политик нуждается в поддержке. Даже одинокий взбесившийся стрелок ориентируется на то, что думают другие.

Огромное число людей по всему миру мечтают о славе ради славы, вне зависимости от того, каким образом она будет достигнута. Глубоко-глубоко в большинстве из нас живет стремление быть замеченным группой. Когда маленький ребенок кричит на родителей: «Посмотрите на меня! Посмотрите на меня!» — он объявляет об одной из фундаментальных потребностей человека, без которого он не может быть человеком, — о потребности во внимании. Эта детская жажда внимания остается с нами на всю жизнь; взрослыми мы точно так же ищем внимания других, поскольку именно оно оправдывает наше существование.

Потребность во внимании придает семейной жизни горько-сладкий аромат. Большинство детей воспитывается в теплой обстановке, которая формирует у них зависимость от окружающих. Первоначально эта зависимость относится ко всем физическим и эмоциональным потребностям, которые подразумевает наше долгое детство. Именно в это время мы учимся быть членами окружающих нас групп, но, даже когда мы в конце концов вырастаем и переходим на уровень независимости, приятия и включенности, характерный для взрослых, большинство из нас остается кружить в том же бесконечном цикле поиска одобрения. Почти все в жизни мы делаем с оглядкой на то, что подумают и как на нас посмотрят окружающие. Погоня за признанием — воплощение одновременно и счастья, и несчастья человека как социального животного.

Эпилог Что дальше?

Люди проводят время вместе по множеству различных причин. У нас могут быть семейные обязательства. Большинство из нас работает бок о бок с коллегами. Кроме того, на нашей планете мало мест, где человек может полностью скрыться от остальных людей. Но независимо от того, общаемся ли мы с другими людьми вынужденно или сами активно ищем их общества, мы всегда предпочитаем нравиться группам, к которым принадлежим.

Способность нравиться сильно зависит от того, какие качества ценятся в данной группе. Психолог Ричард Нисбетт утверждает, что разные культуры ценят разные варианты поведения в группе и вообще по-разному воспринимают окружающий мир в плане отношений между личностью и группой. В восточной традиции члены группы взаимозависимы и рассматривают себя не столько как личности, сколько как единую команду, работающую на общее благо. Взаимозависимость распространяется там на всё — от семьи и работы до общества в целом. В противоположность этому люди Запада склонны рассматривать себя как личности и ценить даже тех, кто добивается успеха, взбираясь по головам других. Азиаты получают огромное удовольствие от группового достижения, тогда как на Западе люди больше ценят индивидуальные результаты. Такой индивидуалистический подход большинство традиционалистов на Востоке сочло бы неприличным. Нисбетт указывает, что в Китае нет слова для обозначения индивидуализма; самое близкое по значению слово означает эгоизм.

В конце концов, в любом обществе, как в коллективистском, так и в индивидуалистическом, одобрение существует лишь в сознании окружающих. Недостаточно, чтобы я сам считал собственные достижения успехом; необходимо, чтобы группа признала их успешными. Эта глубоко укоренившаяся потребность в высокой оценке группы возникает благодаря нашему одомашненному мозгу. Наш успех зависит от принятия нас людьми, населяющими наш социальный ландшафт — тот самый, что формируется в ходе нашего развития. Однако этому ландшафту суждено теперь меняться так, как невозможно было предсказать заранее.