Мозг прирученный: Что делает нас людьми? - [3]

Эта старая идея в последнее время привлекла ученых благодаря новым исследованиям и потенциальным механизмам. Впервые она появилась еще в XIX в. под маской социального дарвинизма — идея о том, что совместная жизнь создавала селективное давление, постепенно изменявшее природу человека. На первый взгляд гипотеза о том, что мирная совместная жизнь заставляла мозг человека изменяться, а тем более уменьшаться, кажется нелепой. В конце концов, человек начал цивилизоваться не 20 тыс. лет назад, а гораздо раньше; существует немало примеров более ранних обществ, религий, искусства и культуры. Недавнее открытие на индонезийском острове Флорес каменных памятников возрастом до миллиона лет позволяет предположить, что когда-то этот остров населяли отдаленные предки человека — гоминиды вида Homo erectus. Если предположение подтвердится, это будет означать, что Homo erectus должен был обладать значительными мореходными навыками, невозможными без когнитивных способностей и социальной кооперации — ведь острова разделяет значительное водное пространство, а организовать далекое путешествие по открытому морю на примитивном плоту очень и очень непросто.

Очевидно, наши предки хорошо умели общаться и сотрудничать задолго до конца последнего ледникового периода. Но примерно в это время произошел резкий скачок численности населения, который мог стать дополнительным «аргументом» в пользу адаптации к совместному проживанию в больших группах. Анализ истории нашего биологического вида говорит, что население трех континентов значительно выросло задолго до неолитического периода, начавшегося примерно 12 тыс. лет назад. Когда массы льда, покрывавшие северные континенты, примерно 20 тыс. лет назад начали таять, демография нашего вида стремительно изменилась, породив социальную среду, для успешного ориентирования в которой требовался повышенный уровень социальных навыков. Должно быть, процесс отбора по социальным качествам стартовал сотни тысяч лет назад, когда наши предки-гоминиды впервые начали сотрудничать. Тогда же, вероятно, начали появляться и первые признаки одомашнивания, но с окончанием ледникового периода, когда люди стали селиться вместе, этот процесс мог резко ускориться.

В жизни охотника-собирателя сила и агрессивность очень полезны, но для оседлой жизни важнее оказались хитрость, сотрудничество и умение договариваться. Теперь человеку нужнее всего были холодная голова и ровный нрав. Те, кто добивался успеха в этой новой селективной среде, передавали по наследству темперамент и социальные способности, обеспечивавшие им навыки ведения переговоров и дипломатии. Конечно, в Новое время было немало войн и насилия, к тому же мы создали множество технологий, позволяющих убивать друг друга в больших количествах, но современная война, как правило, ведется группами; жестокие индивидуальные схватки более характерны для маленьких доисторических племен охотников-собирателей.

В процессе самоодомашнивания мы сами меняли свой биологический вид, продвигая гены, благодаря которым мозг развивается медленно по сравнению с телом. Это означало более длинный период развития и социальной поддержки, что влечет за собой больший вклад родителей в воспитание детей. Для этого, в свою очередь, требовались механизмы регулирования темперамента и методы обучения детей социально приемлемому поведению. Люди, более или менее мирно жившие вместе оседлыми сообществами, продолжали свой род более успешно. Параллельно они приобретали навыки сотрудничества и учились делиться информацией; именно они постепенно создали человеческую культуру во всем ее многообразии.

Современная цивилизация возникла не потому, что мы внезапно стали более разумны как вид; скорее, это произошло вследствие того, что мы научились делиться информацией, улучшать с ее помощью технологии и дополнять знания, унаследованные от предыдущих поколений. Передача информации — побочный продукт одомашнивания. Долгое детство полезно для передачи знаний от одного поколения к другому, но первоначально оно появилось для того, чтобы мы успели найти общий язык с каждым членом племени. Стремление научиться жить вместе в мире и гармонии привело к расцвету коллективного разума, а не наоборот. Делясь знаниями, мы становились более образованными, но не обязательно более умными.

В 1860 г. два отважных викторианских исследователя (Роберт Бёрк и Уильям Уиллс) отправились в экспедицию с целью пересечь Австралию от Мельбурна на юге до залива Карпентария на севере; им нужно было преодолеть 2000 миль. Им удалось достичь северного побережья, но на обратном пути оба исследователя погибли. Бёрк и Уиллс были современными образованными людьми, но им недоставало опыта выживания в буше. В пути они питались пресноводными моллюсками и растением нарду, которое употребляли в пищу местные аборигены, и не испытывали в них недостатка. Однако и в ракушках, и в этом растении содержится высокий уровень фермента, который разрушает витамин B₁ — жизненно необходимую аминокислоту (отсюда и слово «витамин»). Бёрк и Уиллс не применяли традиционные у аборигенов методы обработки этих продуктов: не жарили ракушки, не подвергали нарду мокрому размолу и не запекали потом (а эти методы нейтрализуют токсичный фермент) — и потому не сумели воспользоваться древней мудростью культуры аборигенов. Они умерли не от голода, они умерли от авитаминоза. Аборигены ничего не знали ни о витамине B