Мозг и сознание - [15]

С другой стороны, вера в свободу воли, как правило, усиливается при рассмотрении сценария, в котором кто-то действует безнравственно. Джошуа Кноб из Йельского университета и его коллеги утверждают, что наша сильная вера в свободу воли связана с фундаментальным желанием сделать других ответственными за их вредные действия. Иными словами, вера в свободу воли нужна для оправдания наказания. И есть некоторые свидетельства того, что страх наказания удерживает общество от разрушения.

Отказались бы мы от наказания за преступления без свободы воли? Одно из исследований предполагает, что нет. Философ-экспериментатор Эдди Намиас из Университета штата Джорджии в Атланте рассказал 278 добровольцам историю о гипотетическом будущем, в котором нейровизуализация позволила в совершенстве предсказывать решения на основе активности мозга человека. В этом будущем мире у женщины по имени Джилл на голове есть специальная шапочка, которая позволяет ученым предсказывать все, что она сделает, со стопроцентной точностью. Тем не менее, 92 % добровольцев по-прежнему считали, что решение Джилл, за кого проголосовать, было продиктовано ее собственной свободой воли. В другой версии истории ученые не просто предсказывали, как проголосует Джилл, но также манипулировали ее выбором через шапочку на голове. В этом сценарии большинство людей говорили, что Джилл голосовала не по собственной воле.

Кажется, даже если бы нейронаука могла показать нам, что не мы сидим за рулем собственного разума, веру в нашу собственную свободу воли было бы очень тяжело пошатнуть. Может быть, оно и к лучшему. Сильная убежденность в собственной субъектности связана с бо́льшим чувством удовлетворения и большей личной эффективностью, большей преданностью в отношениях и бо́льшим смыслом жизни.

С практической точки зрения потеря свободы воли может иметь меньшее значение, чем мы, вероятно, опасаемся. Может оказаться, что у нас нет свободы выбора, но мы по-прежнему будем выбирать, как нам действовать, – как если бы эта свобода у нас была.

Если идея, что свобода воли – иллюзия, вызывает у вас тревогу, есть и некоторые доказательства обратного. Их получили в экспериментах, в которых в мозг пациентов в ходе операции по излечению эпилепсии вводили электроды.

Во время операции нейрохирург пытается воздействовать на источник судорог, не повреждая соседние области мозга. Чтобы обнаружить нужную часть, хирург вставляет сеть электродов в мозг и стимулирует их, чтобы определить, что делают разные области мозга. Крайне важно, чтобы во время процедуры пациент бодрствовал и был в полном сознании, а значит, при стимуляции определенных частей мозга пациент может с точностью рассказать вам, что он переживает.

В таких экспериментах нейрофизиолог Ицхак Фрид стимулировал часть мозга, называемую дополнительной моторной областью, которая участвует в физической активности тела. Он обнаружил, что при стимуляции с низкой интенсивностью пациент сообщал о сильном желании подвигать конечностью, контролируемой соответствующей зоной мозга, но на самом деле конечность не двигалась. Однако при стимуляции той же области с более высокой интенсивностью конечность начинала двигаться. Значит, что бы ни отвечало за порождение побуждения, оно является частью того же самого пути, благодаря которому движение все-таки производится.

Что же все это означает для свободы воли? Одно из объяснений – что наши желания и намерения никакие не трюки разума, а реальные психические состояния, берущие свое начало в электрической активности мозга. Вопрос в том, является ли «готовность к действию» свободой воли, или это нечто совершенно другое?

В 2012 году Аарон Шургер из Национального института здравоохранения и медицинских исследований в Сакле (Франция) нанес удар всей области исследований потенциала готовности, поставив под сомнение общепринятую идею, что потенциал готовности является признаком планирования и подготовки мозга к движению.

Предыдущие исследования показали: когда испытуемым позволяли решить, нажимать ли на кнопку или нет, потенциал готовности регистрировался вне зависимости от их решения.

Шургер объясняет это тем, что потенциал готовности – это вообще не специфический вид активности мозга, а следствие случайных помех, шума такого рода, который постоянно присутствует в мозге. Так, когда мы должны принять решение на основе зрительной информации, группы нейронов начинают накапливать данные в пользу различных возможных результатов. Решение инициируется, когда данные в пользу одного конкретного результата становятся достаточно сильными, чтобы преодолеть порог.

По гипотезе Шургера, что-то подобное происходит в мозге во время эксперимента Либета. Чтобы выяснить это, он с коллегами повторил эксперимент Либета, но на этот раз, если испытуемые в ожидании спонтанного действия слышали щелчок, им приходилось действовать немедленно. Исследователи прогнозировали, что самый быстрый ответ на щелчок будет наблюдаться у тех, у кого накопление нейронного шума приблизилось к порогу – что-то, что проявилось бы в их ЭЭГ в виде потенциала готовности. Именно это исследователи и обнаружили: у тех, кто реагировал на щелчок медленнее, потенциал готовности в записях ЭЭГ отсутствовал.