«Мозг» флота России: от Цусимы до Первой мировой войны - [51]

Таким образом, с приходом нового морского министра работа по созданию схемы управления ведомством началась практически заново. После того как новый проект Законодательной части был раскритикован Морским Генеральным штабом, С.А. Воеводский решил вернуться к тем вариантам проектов «Положения о Морском министерстве» и «Наказа Морскому министерству», которые были разработаны летом 1908 г. под руководством С.П. Дюшена. 30 ноября 1909 г. было созвано совещание из высших чинов ведомства, призванное рассмотреть и окончательно утвердить проект «Положения об управлении морским ведомством»[346]. В совещании участвовали, кроме самого С.А. Воеводского, его товарищ И.К. Григорович, начальники ГМШ и МГШ H.M. Яковлев и А.А. Эбергард, исполняющий должность председателя МТК генерал-майор А.Н. Крылов, начальник ГУКИС С.П. Дюшен, начальник ГГУ генерал-майор А.И. Вилькицкий, директор канцелярии Морского министерства Е.Е. Стеблин-Каменский, главный военно-морской прокурор Н.Г. Матвеенко, главный медицинский инспектор флота А.Ю. Зуев, исполняющий должность начальника Отдела сооружений ГУКИС капитан 1-го ранга H.M. Сергеев, начальник Канцелярии морского министра В.А. Штенгер, начальник Управления по делам рабочих и вольнонаемных слулсащих тайный советник М.Ю. Поггенполь, помощник начальника ГМШ контр-адмирал М.В. Князев, в 1911–1913 гг. ставший начальником ГМШ, директор МКК контр-адмирал А.И. Русин, который затем занял пост начальника МГШ, первого помощника морского министра и начальника Морского штаба Верховного главнокомандующего в 1914–1917 гг. Заседания эти проходили еженедельно свыше полутора лет, примерно по четыре часа каждый раз, в кабинете министра[347]. Отношение к деятельности этого совещания у чинов министерства было весьма скептическим: «Я был на первом заседании, увидел, что ничего путного не будет, ходить перестал», — писал А.Н. Крылов, тогда исполняющий должность председателя МТК[348].

Вопросом, вокруг которого разгорелись в это время в Морском министерстве основные споры, был статус, права и полномочия ГМШ, изложенные в гл. V проекта «Положения об управлении морским ведомством». Вопрос о положении ГМШ в структуре управления Морским министерством оказался в центре внимания совещания. На заседаниях 10 и 12 февраля 1910 г. предлагалось вернуться к той структуре ГМШ, которая существовала в 1885 г., так как его круг обязанностей сузился практически до тех размеров, которые он имел после реорганизации министерства середины 80-х годах XIX в. ГМШ должен был иметь два отдела: Военно-морской, находящийся в непосредственном заведовании начальника ГМШ, и Личного состава, во главе с помощником начальника. Совещание отметило, что необходимо внести ряд изменений в проект «Положения»[349]. В отношении начальника ГМШ предполагалось предоставить ему право прекращать нарушение порядка и дисциплины во всех замеченных случаях, а не только при осмотре команд и учреждений, как предусматривалось проектом; приравнять его к товарищу министра по строевой части, что было особенно важно, по мнению участников совещания. Д. в том, что в случае внесения такого изменения при отсутствии министра его мог бы замещать начальник ГМШ или товарищ морского министра, в зависимости от того, кто из них старше в чине, если царь не издаст особого повеления. Необходимо было выяснить круг дел, разрешаемых собственной властью начальника ГМШ, без доклада министру; указать на участие штаба в боевой подготовке флота; учреждения, подведомственные ГМШ, должны были значиться подчиненными штабу, а не его начальнику. Главный медицинский инспектор флота предложил указать, что комплектование медицинского персонала ГМШ должен производить по согласованию с ним, но он не был поддержан большинством участников совещания, так как было признано, что это и так очевидно. Следовало также более подробно определить права и обязанности ГМШ в отношении мобилизации, оставив за МГШ «общие указания» по этому вопросу. Первоначально предлагалось передать все мобилизационное дело в руки МГШ, но А.А. Эбергард возражал на это, что распорядительные функции по мобилизации не должны отягощать этот орган.

В отношении МГШ совещание решило предоставить ему право проектирования изменений Морского устава и издания сигнальных книг; пойти навстречу предложению А.А. Эбергарда и изменить ст. 6, указав, что он «составляет планы и представляет на утверждение морского министра также и основания для направления деятельности всех учреждений Морского министерства»[350], тогда как в прежней редакции говорилось лишь о «предположениях» МГШ. Кроме того, было решено, что приказы по морскому ведомству может издавать только министр, а его товарищ и другие высшие чины — лишь циркуляры.

Гл. VI «Положения об управлении морским ведомством», посвященная МГШ, обсуждалась 12 и 16 февраля 1910 г.[351] По предложению А.А. Эбергарда большинство присутствующих согласились с тем, что МГШ должен рассматривать корабельные журиалы, рапорты, отчеты и тому подобные документы только с точки зрения боевой подготовки, а в остальном это должно лежать на обязанности ГМШ. На МГШ были также возложены, по инициативе его начальника, функции составления приказов и инструкций по боевой подготовке. По другим пунктам сфера деятельности МГШ была несколько сокращена. Так, по предложению А.Ю. Зуева, составление заданий для санитарных маневров флота было передано в Инспекцию медицинской части. А.Н. Крылов высказал мысль о том, что все подразделения Морского министерства должны давать МГШ сведения о выполнении его заданий. Это предложение было отвергнуто, так как, по мнению большинства участников совещания, у этого органа и так достаточно возможностей обо всем быть осведомленным. Было исключено и положение о том, что начальник МГШ обязательно присутствует на всех всеподданнейших докладах, касающихся его сферы компетенции. Наконец, пункт об обязательном присутствии начальника МГШ на высочайших смотpax был заменен упоминанием об его праве присутствовать там. Эти три последних изменения действительно затрагивали существенные прерогативы МГШ. Характерно для А.А. Эбергарда и то, что он энергично не протестовал против этого, так как подобный протест обязательно был бы занесен в журнал. Позднее начальник МГШ сетовал, что вынужден был идти на компромиссы.