Мозг Донована - [38]

Мысленно я уже готовился к отъезду. Мне нужно было отдохнуть. Может быть, провести Рождество в Новом Орлеане. Я бы мог взять с собой Дженис. Вспомнив о ней, я почему-то насторожился. Не рано ли связывать с ней будущее? При наших разногласиях мы с ней едва ли уживемся. Уж нет ли тут подсознательной попытки сбежать от Донована? Неужели я боюсь продолжать эксперимент? Если так, мне следует взять под контроль свои подспудные желания и мысли.

Войдя в приемную Фаллера, я представился девушке, сидевшей за столиком. Она спешно схватилась за телефонную трубку, и через несколько секунд из кабинета вышел Фаллер. Он оказался невысоким плотным мужчиной с тщательно уложенными седыми волосами, в первоклассном, сшитом у дорогого портного костюме.

Облаченный в свои гипсовые доспехи, я, должно быть, представлял собой довольно странное зрелище, однако он не выразил ни малейшего удивления и без лишних слов провел меня в комнату с надписью на двери: «Библиотека. Просьба соблюдать тишину».

Тишина, в которой мы очутились, казалась какой-то неестественной, словно стены были сделаны из особого звукопоглощающего материала. Несмотря на яркое утреннее солнце, венецианские шторы были опущены, под потолком горели лампы дневного света. При таком освещении Фаллер мог беспрепятственно изучать лица своих клиентов.

Он предложил мне сесть, а сам занял место по другую сторону длинного безукоризненно отполированного стола, стоявшего посреди комнаты.

— Итак, вас прислал Уоррен Горас Донован, — доброжелательным тоном произнес он.

— Да. Перед смертью он упомянул ваше имя.

— Вот как? Что же он сказал? — осведомился Фаллер.

— Насколько я понял, вы были одним из его адвокатов, — ответил я. — Он сказал, что при необходимости я могу целиком положиться на вашу юридическую помощь.

— И такая необходимость возникла? — с мягкой улыбкой спросил он. — В таком случае — чем могу служить?

— Я хочу, чтобы вы приняли участие в судебном разбирательстве одного убийства. Речь идет о деле Хиндса.

Он откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на меня.

— Хиндс обвинен в одном из самых хладнокровных и жестоких преступлений, о которых я слышал за двадцать лет моей адвокатской практики, — спокойно произнес он.

Я подумал, что эта тихая комната — самое подходящее место для установки звукозаписывающей аппаратуры. А неоновые лампы — идеальное освещение для съемки скрытой камерой.

— Если вы возьметесь за дело Хиндса, я готов оценить ваши услуги в пятьдесят тысяч долларов, не считая аванса, — сказал я.

Фаллер опустил голову и задумался. Судя по унылому выражению его лица, он не воспринял мое предложение всерьез и сейчас пытался решить, как избавиться от посетителя, не обидев меня. Сумма была несуразной — даже для такого серьезного дела.

В своем дешевом, мешковатом костюме я не производил впечатления человека, способного выложить адвокату пятьдесят тысяч долларов.

Я взглянул на отполированную поверхность стола, и наши глаза встретились, точно в зеркале. Вероятно, это была одна из его уловок — незаметно наблюдать за людьми, рассматривая их отражения. Определенно, манеры Фаллера оставляли желать лучшего.

— Я не совсем вас понял. Вы имеете в виду выступление в суде? — чтобы выиграть время, спросил он. — Но у нас есть множество других адвокатов.

С этими словами он потянулся к звонку.

Я вынул пачку денег из кармана пиджака и молча положил перед ним.

Он убрал руку со звонка. Затем попытался втянуть меня в разговор — чтобы выяснить, с кем имеет дело.

— Доктор Кори, вы не могли бы сказать, какими мотивами вы руководствуетесь? — спросил он.

— Предположим, выступаю борцом против института смертной казни, — ответил я.

Он кивнул. Такое объяснение его устраивало. Мало ли в мире филантропов, не жалеющих денег ради удовлетворения своих причуд?

— Ага. Вам нужен прецедент, не так ли? В таком случае, мы могли бы спасти Хиндса от виселицы, а потом добиться его освобождения под залог.

— Вы меня не поняли, — улыбнулся я. — Мне нужно, чтобы Хиндса признали невиновным. В суде, большинством голосов. Словом, в законном порядке.

— Сначала вы сказали, что желаете только лишь спасти его жизнь, — насупился Фаллер.

— Послушайте, я пришел не для того, чтобы вступать в дискуссии! — вспылил я.

У меня не было другого выхода. Я знал, что мозг желает немедленного освобождения Хиндса.

— Но вина этого человека не вызывает абсолютно никаких сомнений! — запальчиво воскликнул Фаллер. — А я никогда не берусь за безнадежные дела.

Я встал, собираясь уйти.

Фаллер затараторил:

— По крайней мере, дайте мне несколько дней, чтобы как следует изучить его дело. Может быть, мне все-таки удастся найти какой-нибудь выход. Но предупреждаю — если этот случай и впрямь безнадежен, я буду вынужден отказаться от него.

— Уверен, вы найдете выход. — сказал я.

Он проводил меня до двери.

— Могу я попросить вас выплатить часть вознаграждения в виде задатка?

— Разумеется, — ответил я. — Позвоните завтра утром в «Рузвельт-отель», и я выпишу вам чек.

Я вышел в приемную.

— Вы получите разрешение на мое свидание с Хиндсом? — спросил я напоследок.

— Нет проблем! Вероятно, он ваш родственник? — вежливо поинтересовался Фаллер.