Мозаика любви - [16]

— Анатолий Николаевич, вызывали?

Он работал у Лобанова уже больше двух лет. Его появление было следствием тяжелого кризиса, в который по ряду обстоятельств попал весь бизнес Анатолия в момент вынужденного раздела собственности с Викторией, бывшей супругой. Она требовала выделить ей долю в каждом из его бизнесов, но иметь в качестве соучредителя, с правом голоса, свою бывшую супругу Лобанов не хотел. Ситуация создалась сложная, так как превратить дело, приносящее деньги, просто в деньги без потерь нельзя. Ему пришлось принять предложение конкурентов и в обмен на требуемую супругой сумму уступить двадцать процентов акций и пост исполнительного директора в «Агрохимцентре». Все остальные вопросы он урегулировал с меньшими потерями: оставил жене и сыну квартиру в Тушино, сам перебрался на «Сокол», машины раздал каждому в собственность, дачу оставил им, дом на Селигере взял себе. Семенов, таким образом, был для него человеком чужим, но Лобанов давно не обращал внимание на личные отношения в делах. Больших претензий к директору как менеджеру у него пока не было. Поэтому он был настроен мирно.

— Владимир Иванович, я сегодня встретил на стоянке человека с бэджиком нашей компании на груди, такой невысокий, с усами. Вы мне можете объяснить, кто это, или мне нужно вызвать Писарева?

— Анатолий Николаевич, я думаю, речь идет о новом сотруднике в отделе техобслуживания, Садовском, имя-отчество забыл. Мы взяли его на работу на прошлой неделе, прекрасный специалист, — небрежно ответил директор.

— Что вы имеете в виду, сказав «мы»? Я его не брал, значит, у вас есть кто-то, кто решает вопросы приема на работу? — не меняя тона, продолжил Лобанов.

— Я имел в виду Аллу, менеджера по персоналу, — терпеливо, как капризному ребенку, пояснил Семенов.

— Сейчас позовем и ее. Ольга Андреевна, Суханову ко мне через пятнадцать минут, — дал команду по селектору президент.

— По какому вопросу? — Бесстрастный голос секретаря напомнил Лобанову его же правило, не входить в кабинет шефа без готового ответа.

— По вопросу приема и увольнения новых сотрудников, в частности Садовского, — уточнил Лобанов.

— Анатолий Николаевич, хотите взглянуть на его рекомендации? — попытался уяснить себе позицию шефа Семенов.

— Нет, Владимир Иванович, хочу напомнить вам, что у нас с вами были четко разграничены сферы деятельности. — И, сменив тон, жестко добавил: — Люди и деньги — это мои вопросы! Только мои, и никто никогда в них не совался и соваться не будет. Разве это не ясно? Или я этого никогда не говорил?

— Анатолий Николаевич, я не думал, что прием какого-то технаря необходимо согласовывать с вами лично, — изобразив недоумение, возразил Семенов.

— Со мной не надо согласовывать, потому что решение принимаю только я, даже когда речь идет о курьере или уборщице. Моя компания — это мой дом, и я должен сам выбирать тех, кого сюда пускать. Вы, Владимир Иванович, пока являетесь единственным исключением в нашей дружной семье. Войдите!

— День добрый, — поприветствовала мужчин полная неторопливая женщина, бывшая школьный завуч, отлично справляющаяся с руководством небольшим штатом компании — человек в пятьдесят.

— Алла Петровна, подготовьте необходимые условия для увольнения нового сотрудника, Садовского. Он принят с испытательным сроком? — сразу перешел к делу Лобанов.

— Нет, он принят в штат, — бойко ответила Суханова, глянув на Семенова в ожидании подсказки.

— Тогда по собственному желанию или по служебному несоответствию, решайте сами, — предоставил шеф небогатый выбор.

— Сколько у меня есть времени? — встревожилась Алла Петровна.

— Чем быстрее, тем лучше, но все формальности должны быть соблюдены строго. И покажите ему мою фотографию и то место на стоянке, которое он не должен занимать в последние дни его работы. Трудовую книжку оформить, рекомендаций никаких не давать, — закончил инструктаж Анатолий Николаевич.

— А кто его заменит? Его взяли под проект электронных продаж, — возмутился молчавший до этого Семенов.

— Найдем, этот проект перспективный. Все свободны, — отрезал Лобанов.

Спокойная Алла Петровна и взбешенный Семенов покинули кабинет хозяина.

«Вряд ли Семенов сделал это случайно. На прочность меня проверяет или просто обнаглел? Надо его убирать потихоньку от денег», — рассудил Лобанов и, открыв дверь в приемную, обратился к разгадывающей кроссворд Ольге Андреевне:

— Что-то у нас Семенов стал обидчивым, а?

— Это у него от величия. Народ стонет — всем указания дает, совещания проводит, ежемесячно требует отчеты и план работы, — дала она характеристику происходящему.

— Ах, так! Что ж, молодец, старается, — уклончиво заметил президент компании.

— Да, — уловив в интонации шефа иронию, подхватила старый кабинетный работник. — В офисе с утра до вечера пропадает, себя не щадит и никому спуску не дает.

— Это достойно награды, — холодно заметил Лобанов и скрылся за дверью.

Таня Луговская опаздывала на работу. Сколько сил, нервов и здоровья потрачено из-за опозданий, а все равно без них не получается. Мысленно подгоняя неторопливо гремящий поезд метро, уютно спрессованная утренней толпой, Татьяна в сотый раз пыталась найти причину своих опозданий, чтобы как-то отвлечься от противного посасывающего чувства страха возможных последствий.