Мозаика любви - [15]

Они стояли в проходе, чуть сбоку, чтобы не мешать другим, и не могли ни войти внутрь, ни выйти наружу, чтобы не сломать вдруг возникшей прежней дружеской близости. Она весело трепалась о своем житье-бытье, совсем без кокетства убирая грязные пряди седых волос со лба, собирая в улыбке морщинки вокруг глаз и смело демонстрируя возрастные изъяны шеи в расстегнутом вороте куртки. Он был по-прежнему скромнее нее. В предбаннике магазина было жарко, и он несколько раз порывался снять кепку, но, каждый раз вспомнив о появляющейся лысине, кряхтя, возвращал ее на место. Живот он тоже пытался втянуть, чтобы напомнить ей свой прежний силуэт. Всего в нескольких шагах от порога магазина стояла его новая машина, блеск которой мог затмить блеск лысины, но не мериться же им! Успехи у них были одинаковые: у него двое — чуть постарше, у нее — двое — чуть помладше. Остальные обстоятельства жизни были неважны, за исключением еще одной подробности: супругов за эти годы ни он, ни она не сменили.

Так они и стояли, боясь шевельнуться, чтобы не дать ветрам судьбы унести их друг от друга еще на годы или навсегда. Они говорили и говорили, а у нее все время то пищал, то звонил мобильник, и она при нем разговаривала и писала ответы, а он ждал. Он не знал, как угадать тот момент, когда можно спросить номер ее телефона. Кроме того, не мог понять: а нужно ли? Опять сумятица чувств, нервотрепка, ревность своя и чужая. Скандалы дома, связанные с ней, давно приняли хроническую форму, но ведь может начаться и обострение. Он изменился за эти годы. Стал осторожнее, расчетливее, практичнее, бросил курить и пить. От того, прежнего, который творил глупости из-за нее, осталось одно, но самое главное. Он до сих пор любил эту… девушку. Он всегда называл ее не по имени, а просто «Девушка». В этом была ирония, нежность и признание того, что в ней самое главное — это признак пола. Обмен телефонами произошел легко, так же как весь разговор, и оставил ощущение, что удалось найти нечто бесконечно дорогое для обоих и, оказывается, не полностью утраченное. Простились они, ни о чем не договариваясь. Продолжения может и не быть, это знали оба.

Она была очень занята, когда он позвонил через месяц, но не стала откладывать разговор, а, извинившись, вышла с мобильным телефоном в коридор. Все слишком хрупко, все истерто временем, возрастом, разлукой, ткань их отношений состоит из одних дыр, поэтому тянуть нельзя, можно только бережно поддерживать. Как ни торопилась она вернуться к делам, но терпеливо выслушала его церемонные оговорки и, наконец, последовавшее предложение встретиться этим же вечером.

Более неудачного дня для нее трудно было найти: куча неотложных дел ждала на рабочем месте, одежда была буднично-унылой и у нее поднималась температура. Но она сказала: «Да, если ты сможешь за мной заехать, а то я еще долго буду занята». Этот звонок был его подвигом в честь их прошлого, а также во имя их будущего, и она должна была ответить тем же. Потом она пыталась доделать дела и унять озноб, а он, как мальчишка, спешащий на первое свидание, заблудился. Звонил, спрашивал, куда свернуть, а она ничем не могла ему помочь. Наконец он припарковался там, где она легко нашла его и скользнула на шикарную кожу сиденья в полном изнеможении.

Он помчал ее по городу, он катал свою девушку на машине. Радовался как ребенок: «Ехал к тебе — сплошные пробки, а теперь, когда все правильно сделал: нашел, заманил, везу, то и пробок нет». Интуиция ее не подвела: сказать «нет» значило разрушить его комбинацию, в результате которой он якобы уже уехал в командировку, а сам был свободен для нее.

Из всех мест, куда он готов был везти свою девушку, ее привлекала только аптека. «Может быть, ты хочешь что-нибудь выпить?» — пытался он доставить ей удовольствие. «Аспирин, растворимый», — взмолилась она. Тогда, измучившись разными намеками и ироничными замечаниями, он спросил, можно ли пригласить ее туда, где есть возможность выпить растворимого аспирина в уединенной обстановке? «Можно», — спокойно ответила она и, все-таки не удержавшись, добавила: «Зачем же мы столько бензина сожгли, пока доехали до этого вопроса?» «Я просто не знал, интересуют ли тебя такие пожилые, толстые мужчины, как я», — ответил он.

После аспирина она чуть повеселела, а он сидел рядом и гладил, легко касаясь пальцами, ее руку, так же как делал это много лет назад на лавочке у Политехнического музея. То, что было между ними в тот вечер, нельзя назвать ни сексом, ни любовью, ни страстью. Это была просто встреча двух тел, которым было когда-то хорошо вместе.

Она чувствовала себя все хуже, ей хотелось домой, в пижаму и под одеяло. На правах больной она, прикладывая ладонь к действительно горячему лбу, ворчала: «Ну почему через столько лет ты сразу потащил меня в «интимную обстановку»?» А он вдруг ответил серьезно и искренне: «Я хотел доказать тебе свою любовь. Ну не в театр же тебя для этого вести?»

В театр они так и не сходили, но были на концерте и два раза в кино».

Представительный, холеный Семенов, исполнительный директор «Агрохимцентра», появился в кабинете Лобанова час спустя.