Мозаика Бернса - [56]
Я не стала говорить, что считаю нападение вовсе не случайным. Оно может быть связано с «Хай-Датой», но более походило на налет «Санта-Клауса». Но голова сейчас слишком болела, чтобы думать. Как же сказать о пропаже тете?
Том вернулся из кухоньки с пригоршней аспирина и стаканом воды и сунул все мне.
— Прими таблетки, это поможет. Ты подозреваешь, что этого парня могли интересовать артефакты Бернса?
Друг словно прочитал мои мысли. Я ощущала, что мое артериальное давление подскочило еще на пункт, а головная боль усилилась. После утери бесценных тетушкиных реликвий мне лучше сразу покончить счеты с жизнью. Или, по меньшей мере, никогда не возвращаться домой.
— Не знаю, Том, не знаю, — со вздохом ответила я.
— Вульфи почти достал этого парня, но тот прыгнул в большую машину и был таков. Было слишком темно, чтобы хотя бы разглядеть номер. Я знаю, о чем ты думаешь, — было бы здорово, если бы Вульфи вырвал из этого малого хороший клок мяса в назидание.
— Согласна. Только удовлетворился бы Вульфи одним куском?
— Честно говоря, не знаю, — задумчиво протянул Том.
— И что ты объяснял бы потом копам, когда те увидели окровавленное тело и волка?
— Об этом я не подумал, — кивнул он.
— Возможно, не стоит звонить в полицию, Том.
— Ты хочешь сказать — вообще? А как насчет «скорой»? Я немедленно вызываю врача! Уверен, что у тебя сотрясение, да и под этими ушибами могут скрываться переломы!
— Нет, не надо, — пересиливая боль, я улыбнулась и пошевелила руками и ногами. — Видишь, все действует. Нет нужды звонить. Да и голова просветляется. Могу доказать: сегодня вторник, меня зовут Ди Ди Макгил. Любимый цвет — красный, любимая еда — шоколад. Предпочитаемый напиток — «Уайлд Тарки», а занятие — секс. Мое…
— Хватит, Ди Ди. Я не поручусь, что с тобой все в порядке, но ты утверждаешь, что все о'кей? Уверена?
— Абсолютно.
Если бы я на самом деле призналась, как себя чувствую, Том вызвал бы не скорую, а команду из морга. Впрочем, разница не велика. Мне в любом случае крышка.
Вульфи уткнул морду мне в колени. Я вздрогнула от неожиданности и в немалой степени от испуга. Да, похоже, волк и впрямь не причинит мне вреда, похоже, он даже принял меня как свою. Вот только выдерживать взгляд немигающих желтых глаз было трудновато.
— Том, глянь, у него в пасти что-то.
— Давай посмотрим.
Он поднял с пола любимую игрушку питомца и предложил ее в обмен на содержимое челюстей Вульфи.
Желтые глаза волка пристально наблюдали за обменом, и сделка, видимо, вполне его устроила. Том протянул мне кусок материи, взятый у Вульфи.
Это был клок плотной желто-коричневой ткани. По краям виднелись отметины клыков Вульфи. Мне доводилось читать страшную статистику, что каждые сорок секунд кто-то из жителей Соединенных Штатов обращается за медицинской помощью из-за собачьего укуса. Интересно, есть ли данные по укусам волчьим?
— Похоже на кашемир, — проговорила я, протягивая клок Тому.
— Простроченный, — добавил он, повертев его в руках.
Майкл Дрейк сказал, что на парне, вломившемся в мой офис, было кашемировое пальто. Если это клок от пальто напавшего на меня мужчины, то это, возможно, тот самый, который перерыл мой кабинет, и тот, кто… да, убил Кена, Марси и Оскара? А я — следующая жертва?
— Этот тип не из молодежной банды, Ди Ди. Надеюсь, конечно, что Вульфи не прыгнул по ошибке на какого-нибудь прохожего. Способна ты описать своего грабителя?
— Нет, — покачала я головой и тут же пожалела об этом, едва не лишившись сознания от резкой боли. Но скоро боль отступила, и я сделала вид, будто ничего не произошло. — Он напал на меня сбоку, когда я закрывала дверь.
— Бросилось тебе в глаза что-нибудь особенное? Ботинки, например? Наручные часы? Кольцо?
— Нет, я ничего не заметила. Совершенно уверена, что он был в перчатках. Удар получился такой сильный, что я сразу свалилась. И очень рада, что он не переломал мне руки и ноги. Вроде как.
— Ди Ди, позвонить копам стоит хотя бы из-за бернсовских артефактов. Они же стоят кучу денег. Ты просто обязана заявить.
— Нет, Том. Разве ты не понимаешь: у тети нет на них никаких документов, и обращение в полицию ее саму поставит на горячие уголья. Ее могут даже арестовать за ввоз краденого. А о дальнейшем даже думать не хочется. Нет, надо все взвесить.
— Тебе придется сказать, что реликвии украли, Ди Ди.
В желудке у меня поднялся и опустился тяжелый ком.
Как смогу я сказать тете, что не сберегла ее сокровища? Но что еще остается?
Вульфи издал странный звук, похожий на мышиный писк.
— Ого! — оживился Том. — Вот это диво! Ты только что удостоилась разговора со стороны Вульфи. Тебе повезло: в разговор он вступает только со своим хозяином или со мной.
Я натужно улыбнулась.
— Вульфи, с меня пицца за сегодняшнее.
Протянув руку, я потрепала его по голове. Шерсть у волка была жесткая, нешелковистая. Вульфи повернул голову, подставляя под ласку ухо. Вульфи и впрямь оказался героем дня, и у меня не осталось больше страха перед завтрашним визитом, который состоится, если я переживу откровенный разговор с тетушкой.
Вплоть до моего ухода Том продолжал настаивать на вызове скорой или полиции. Но я с каждой минутой чувствовала себя все лучше. Даже если у меня сотрясение, проводить эту ночь в больнице я отказываюсь наотрез. Во-первых, Скотти в городе. А во-вторых, я не выдержу еще одной беседы по душам с копами. Все равно они не найдут парня, который напал на меня. Да и ни к чему, чтобы Вульфи, мой новый приятель, попал на страницы полицейских протоколов. По части того, что сказать тетушке про ее бесценные артефакты, я так ничего и не придумала, но понимала, что мне предстоит дергать тигра за усы в его собственном логове.
Ди Ди Макгил, будучи главной героиней иронического детектива, просто не может не иметь «маленьких женских слабостей». Они-то, а именно влюбчивость и любвеобильность, становятся причинами обвинения ее в убийстве собственных любовников полицией. Хороший урок для прилежной «ученицы жизни», каковой считает себя Ди Ди. Но она-то знает, что никого не убивала. Ее просто подставили. А мотивом для всех преступлений стали неизвестные ранее рукописи великого Хемингуэя, найденные одним из убитых «принцев» Ди Ди.
Вы смогли бы целую неделю претворяться другим человеком? А отказаться от престижной работы рады авантюрного приключения только потому, что в вашей жизни стало слишком много порядка? Готовы ли вы ходить на свидания и одновременно распутывать хитрую детективную историю? Хватит ли вам смелости сидеть в засаде ночью, пусть даже белой, поджидая преступника? А ведь еще надо играть чужую роль, заводить знакомства и искать себе помощников, чтобы разоблачить злодеев. И все это надо делать быстро и очень аккуратно — ведь преступник все время рядом, и в любой момент неосторожное слово или опрометчивый поступок могут выдать тебя с головой. Молодая москвичка Варвара Шевелева с успехом справляется со всеми трудностями и выходит победительницей из непростой ситуации благодаря своему таланту организатора, искренности, чувству юмора и умению заводить друзей.
Два коротких рассказа и несколько стихов. Первый рассказ про то, как иногда хочется что-нибудь сделать вместе с другом, а тому твои увлечения не интересны. Второй рассказ про детектива Аонгаса, который расследует жестокое убийство чиновника. Стихи – это стихи, про них нечего сказать. Содержит нецензурную брань.
Алсу – юрист с голосами в голове. Ее жизнь меняется когда она начинает к ним прислушиваться. Раскрытие тайны убийств, похищения денег, знакомство с масонами, путешествия в виртуальной реальности – мир становится ярче, если давать голос разуму и сердцу.
Любовь – это дар! Любовь – это чудо! Любовь – это лучшее, что дано человечеству! Иногда она бывает милой. Иногда волшебной. А иногда принимает самые уродливые формы. Но делает ее такой человек! Это поняла Светлана, сменив работу и обретя новых друзей. А может, она не права?
Нужно ценить в жизни, что имеешь. Мэри знала об этом, но ее бессмысленный рассказ перевернул ее реальность и понимание о жизни.
Люди – не звери, а порядочные всегда помогут друг дружке, тем более в России!
Журналистка Сенека Хант, работая над статьей о раскопках гробницы Монтесумы в Мехико, узнает, что останки императора ацтеков исчезли. Последовавшие затем страшные события приводят девушку к мысли начать собственное тайное расследование. Она выясняет, что кто-то похищает останки самых известных в истории человечества тиранов и преступных лидеров, намереваясь уничтожить миллионы людей — принести их в жертву таинственного, набирающего силу древнейшего культа. Сенеке нужно уйти от охотника, который уже идет за ней по пятам, и доказать, что обнаруженная угроза вполне реальна.
Вопиющие преступления нацистов в годы Второй мировой войны в отношении «недочеловеков», как они называли евреев, возмутили даже гангстеров из американской мафии. Они решили внести свой весомый вклад в дело спасения евреев на территории оккупированных европейских стран. И вот группа боевиков, в которую входил и ликвидатор Маус из нью-йоркской «Корпорации убийц», принадлежавшей преступному синдикату Мейера Лански и Лаки Лучано, отправляется в заморский вояж, чтобы отбить у нацистов поезд с «человеческим материалом», следовавшим прямиком в газовые камеры лагерей смерти.
Англия на пороге войны. Со дня на день ожидается казнь Марии, королевы Шотландии, а Испания уже собирает боевой флот, чтобы отомстить за нее, и посылает в Англию наемного убийцу расправиться с английским «морским драконом», Френсисом Дрейком. Джону Шекспиру, главному агенту секретной службы сэра Френсиса Уолсингема, приказывают защитить Дрейка, ибо, если Дрейк умрет, Англия будет открыта вторжению испанцев. Одновременно с этим заданием Шекспир расследует смерть молодой знатной особы, изуродованное тело которой было обнаружено в сгоревшем доме на окраине Лондона.
Все началось с катастрофы. За ней последовала загадка. Потом появился сыщик.Аэробус 5403 «Стамбул — Париж» врезался в гору Мон-Террибль. Никто так и не понял, что именно стало причиной крушения. Из всех, кто был на борту, в живых остался лишь один пассажир — трехмесячный ребенок. Девочка. Имя и фамилия девочки остались неизвестными. Две семьи начинают борьбу за право назвать девочку своей. В дело вступает частный сыщик.Сыщик потратил восемнадцать лет жизни, чтобы узнать имя девочки. Разгадке он посвятил многие тысячи часов, тысячи тысяч — всего себя, без остатка.