Мозаика Бернса - [36]

Швейцар дома, в котором жила Марси Энн, поприветствовал меня на въезде. Машину я оставила на парковочной рампе и по пути к лифтам задержалась на минуту, восхищаясь серебристым «порше» «Каррера 4» со складным верхом, приютившимся на месте под номером 2318. Авто было совсем новым, еще даже без номеров, с одним только желтым транзитным на заднем стекле. Срок его действия истекал через восемь недель. Похоже, Марси не замедлила воспользоваться преимуществами высокой зарплаты в «Хай-Дате». Что ж, я бы тоже не отказалась попасть в одну с ней категорию налогоплательщиков.

Из квартиры Марси доносился джаз новой волны, и я с облегчением вздохнула — не придется возвращаться сюда еще раз. Собственное отражение в дверном глазке заставило вспомнить про потешную толстую леди из цирка. Но делать нечего, я пригладила непослушные волосы и нажала на звонок. Быть может, Марси и не солгала во время первого нашего разговора. Но если Спарки права насчет нее и Кена, то мисс Кент виновна по меньшей мере в сокрытии важной информации. Засунув сей любопытный факт в дальний угол моего мыслительного чердака, я широко улыбнулась в глазок. Мне не нравится, когда мне говорят не всю правду. Разговор обещал стать интересным.

Марси не сумела скрыть удивления, увидев меня на пороге своего дома в 11:30 утра в воскресенье. Дверь она приоткрыла лишь настолько, насколько это позволяло обмениваться репликами.

Во время прошлой нашей встречи в «Хай-Дате» на ней был красный деловой костюм-двойка от Шанель, свидетельствующий о стиле, редко присущем девушке двадцати двух лет. Подобное же отсутствие молодежной неформальности бросалось в глаза и теперь. Ее светло-зеленый с розовым спортивный костюм «Лакоста» мог сойти за домашнюю одежду, но он был таким элегантным и дорогим, что я в своей сверхмодной черной блузке от Энн Кляйн и брюках почувствовала себя деревенщиной.

— Шикарный джаз, — начала я, стараясь завязать разговор в дружелюбном тоне.

— Угу. Джаз целиком построен на математике, а та всегда действует на меня успокаивающе, — ответила Марси, растянув тонкие губы в улыбке. — Абсолютно все состоит из математики, мисс Макгил, только не все достаточно умны, чтобы осознать это.

Я не люблю хвастаться. Как правило.

— Многие и меня находят довольно неглупой, — сказала я. — Для примера, я знаю, что в половине случаев у двоих или более из двадцати трех случайно отобранных людей окажется общий день рождения.

Глаза Марси распахнулись.

— Выходит, вам знакомы законы перестановки и сочетания?

Поморгав еще немного, она спросила:

— И что именно вас сюда привело? Чего еще вам от меня надо? Я и так несколько часов потратила, заполняя ваши формы и отвечая на вопросы.

Марси перетаптывалась с ноги на ногу, явно не желая впускать меня на порог.

— Надеюсь, вам не составит труда уделить мне пару минут, чтобы прояснить некоторые детали, Марси.

— А это нельзя сделать завтра, в «Хай-Дате»?

— У меня очень жесткий временной график, вас об этом предупредили. Поэтому, если работа в «Хай-Дате» важна для вас, то до завтра наш разговор подождать не может.

— Ну хорошо, — кивнула девушка и открыла дверь, давая мне войти.

Просторный коридор вел в гостиную, куда я и последовала за хозяйкой. Квартира, как и сама Марси, носила отпечаток минималистского шика. У стены на черном лакированном столике стояли два компьютера, лежало несколько книг и папок. Золотистый паркет, персикового цвета стены, строгих очертаний мебель — все словно сошло со страниц «Аркитектерел Дайджест». Все новенькое, с иголочки. Некоторые аксессуары добавляли яркости, но в глаза бросалось отсутствие жилого беспорядка: никаких личных фото, бумаг или счетов, все разложено по полочкам. Джорджу Фогелю, моему зацикленному на порядке арендодателю, пришлась бы по вкусу эта девчонка. Досье утверждало, что оба ее родителя принадлежали к методистской церкви, поэтому напрасно мои глаза искали хоть какую-то примету рождественских праздников.

Она проследила за моим взглядом, направленным на рабочий стол.

— Много работаю дома, — сказала Марси, указывая на громадное кресло с темно-абрикосового цвета подлокотниками.

Я села, она устроилась напротив, и мы напряженно улыбнулись друг другу.

— Марси, что вам известно о враждебном поглощении «Хай-Даты»?

— А вы откуда пронюхали?

— Просто отвечайте на вопрос, о'кей?

— Слухи, и ничего больше. Просто слухи.

— Хорошо. И что, по-вашему, является другой половиной этих слухов?

— Ну, некая европейская фирма. Названия не помню.

Я не сомневалась — она знает больше, чем говорит. Настало время перейти к личным данным.

— Как давно вы поселились в этой чудесной квартире?

— Да вы и так уже знаете — я все указала в форме.

— А сколько платите за нее?

— Это тоже указано в форме.

— Не сомневаюсь, просто хочу удостовериться.

— Две тысячи девятьсот долларов в месяц.

— Можно взглянуть на договор найма?

— Надо искать — не помню точно, где он лежит.

— Мне потребуется снять с него копию. Дальше: перейдем к вашим доходам за прошлый и позапрошлый годы.

— На память не скажу, но все цифры указаны в ваших формах.

— Верно, но мне нужны копии квитанций об уплате налогов за последние два года, если не трудно.