Моя жизнь среди парней - [4]

– Сколько ей было? – спросила я.

Он рассеянно провел рукой по плечу:

– Семьдесят с чем-то. Точно не знаю.

– Что случилось?

– Год назад у нее обнаружили рак. Мы знали, что это произойдет. Только не знали когда.

– Отстой. – Я потерла руки и осмотрелась. Все просто молча стояли, не зная, что сказать. – Что ж, может, закончим игру?

Брейден толкнул меня локтем в бок:

– Что? Он немного забудется. Осталось всего пять минут. Мы не можем вот так все бросить.

– Чарли, – произнес Джером своим официальным отчитывающим тоном старшего брата, а Натан с Брейденом взяли меня за руки и оттащили от всех.

– Какое большое де… – Брейден зажал мне рот рукой, не дав закончить предложение.

– Уж кто-кто, а мы-то должны это понимать, – тихо сказал Натан. – Прояви хоть каплю сочувствия.

Я укусила Брейдена за палец, и он меня отпустил. Теперь вырваться из их лап не составило особого труда.

– Что я должна понимать о какой-то даме, которая проиграла борьбу с болезнью?

Брейден протянул руку – наверное, снова хотел закрыть мне рот, – но я отошла от него.

– Тс! – шикнул Натан, оглядываясь через плечо. – Ты должна понимать, что…

– Ладно. Неважно. Передайте Дейву мои соболезнования, – бросила я и, развернувшись, побежала по тропинке вокруг парка – все дальше и дальше.

Почему я должна была понимать, через что проходит Дейв? Потому что у него, как и у меня, кто-то умер? У нас были совершенно разные ситуации. Моей маме было всего тридцать один, когда она умерла. Я едва ее знала. Мне достались какие-то жалкие шесть лет. Шесть лет, которые я даже не помню.

Стеснение в груди затруднило дыхание, и стало тяжело бежать. Это меня дико разозлило. Мне никогда не было тяжело бегать. Я заставила себя бежать дальше, пока не привела дыхание в норму. На это ушло некоторое время.

Вся вспотевшая, домой я вернулась далеко за полдень. Брейден стоял у нас во дворе. Его влажные после душа золотисто-каштановые волосы выглядели черными. Он был выше моих братьев, из-за чего казался немного тощим, но широкие плечи выдавали в нем спортсмена.

– Привет, тебе лучше? – поинтересовался он.

– А ты пахнешь лучше? – в ответ с улыбкой спросила я.

– Это значит «да»?

– Я в порядке. Похоже, во мне живет придурок, какое открытие.

Брейден напрягся. Он ненавидел слово «придурок». Так мы называли его отца. Ну, так называл его Брейден, а мы все соглашались. Это слово принадлежало только его отцу и было слишком серьезным оскорблением, чтобы предназначаться кому-то еще.

– Дейв в порядке?

– Джером отвез его домой, так что, уверен, с ним все хорошо.

– Что случилось с Джеромом? Два года в университете, и вдруг он стал таким заботливым?

– Твой брат всегда был хорошим слушателем.

Да? И откуда Брейден это знал? Я указала на белый рабочий грузовик на его подъездной дорожке:

– Твой отец сегодня освободился пораньше?

Он отмахнулся, не видя значимости в ответе, и посмотрел на меня:

– Чем планируешь заниматься?

– Хочу принять душ. – Я подошла к входной двери и обернулась: – До встречи.

– Сегодня мы отмечаем день рождения мамы, – сказал Брейден, останавливая меня. – И я подумал, будет лучше выбрать ей подарок в торговом центре.

– Наверное. Хорошая идея.

Моя рука уже легла на дверную ручку, но тут он спросил:

– Есть идеи, что ей можно купить?

– Ты меня спрашиваешь? – усмехнулась я. – Смешно.

– Я хотел услышать совет девушки.

– Тогда тебе стоит ее найти.

– Так у тебя есть предложения или нет, хочешь поехать?

– В торговый центр? – Я вновь обернулась. У него был такой взгляд. Может, Брейден и был темной лошадкой, но в большинстве случаев я все еще могла его прочитать, и сейчас ему было меня жаль. Я разозлилась. – Слушай, Брейден, я в порядке, ясно? – Если мне и нужно будет с кем-то поговорить, то, видимо, уши Джерома всегда в моем распоряжении.

Он поднял руки вверх:

– Ладно.

В его взгляде так и читалось: «Пожалуй, у тебя холодное-прехолодное сердце, Чарли». И я не могла с ним не согласиться.

Глава 3

Тем вечером за ужин отвечал Натан, и, естественно, пасту с мясом из духовки он достал как раз к возвращению отца. Подлиза. Папа вошел в кухню через заднюю дверь и первым делом, прищурившись, посмотрел на меня. Интересно, кто из моих братьев проболтался? И почему папа из-за этого так расстроился? Ради всего святого, почему все из этого делают трагедию? Если бы я расплакалась, узнав о смерти бабушки Дейва, сейчас моя жизнь была бы куда проще. Наверное, стоит попрактиковаться в пускании фальшивых слез.

Мой папа был хорошим парнем и по большей части простаком, но в полицейской форме и с таким взглядом он выглядел устрашающе. Он отправил ключи на крючок у двери, затем расстегнул кобуру и повесил ее рядом, а вслед тяжелый фонарь, который с силой ударился о стену.

– Чарли… – устало произнес он.

– Мне очень жаль, – перебила я его и послала братьям убийственный взгляд.

Гейдж с невинным видом широко распахнул глаза.

– Тебе и должно быть жаль, но на сей раз ты так легко не отделаешься.

– На сей раз?

Я что-то упустила, чьи-то еще родственники пострадали от моего равнодушия к их умершей бабушке?

Папа подошел к столу и хлопнул передо мной розовой копией квитанции штрафа. Плохо дело. Это было хуже моего равнодушия. Это было нарушение закона.