Моя жизнь по соседству - [7]

– Клуб открывает бассейн «Лагуна», значит, здесь появляется вакансия спасателя. Что скажешь?

Объяснить ей, что это катастрофа? «Тим» и «спасатель» – понятия взаимоисключающие. Плавает Тим хорошо, он даже был в команде Ходжеса, пока его не исключили, но…

– Что? – нетерпеливо спрашивает мама, пока я кусаю губы.

Когда я в команде спасателей, то не свожу глаз с бассейна буквально ни на секунду. Представляю, как Тим будет сидеть на вышке спасателя и морщиться. Впрочем, я покрываю его уже много лет и перед его родителями, и перед своей мамой…

– Мама, Тим сейчас… довольно рассеян. Вряд ли…

– Знаю, – раздраженно перебивает мама. – Саманта, в этом и дело. Поэтому такая работа и поможет Тиму. Ему придется стать организованным, выбираться на свежий воздух. А самое главное, это очень украсит его заявку на поступление в колледж. Я помогу его устроить. – Мама тянется за своим сотовым и кивает мне, давая понять, что разговор окончен.

– Итак, – Клэй улыбается Трейси, Флипу и мне, – вы не возражаете, если мы с вашей мамой поговорим о делах?

– Да говорите, – беспечно отзывается Трейси.

Клэй бросается с места в карьер:

– Грейс, я тут изучал досье Бена Кристофера, твоего нынешнего оппонента. Думаю, тебе нужно стать народнее.

Разве такое слово существует?

Мама удивленно щурится, будто Клэй говорит на иностранном языке, так что, может, такого слова и нет.

Клэй вкратце пересказывает досье:

– Бен Кристофер. Родился в Бриджпорте. Бедная семья. Частная средняя школа по стипендии ABC. Теперь своя фирма по производству солнечных батарей. Баллотируется от Партии зеленых. – Клэй мажет маслом вторую половину маминой булки и откусывает большой кусок. – Он весь такой парень из народа. В сравнении с ним ты, милая, можешь показаться слегка чопорной. Холодноватой. – Клэй снова откусывает большой кусок и жует. – У меня-то другое мнение, только…

Фи! Я смотрю на Трейси, ожидая, что она шокирована не меньше моего, но сестре не до меня: они с Флипом держатся за руки.

– Что же мне делать?

Меж бровями у мамы появляется глубокая морщина. Впервые слышу, чтобы она с кем-то советовалась. Помощи мама не просит, даже если теряет дорогу.

– Расслабиться. – Клэй накрывает мамину руку своей и пожимает. – Мы просто покажем им настоящую Грейс. Раскроем твою белую пушистую сущность.

Похоже на рекламу стирального порошка!

Клэй вытаскивает что-то из кармана и демонстрирует нам. Это флаер с прошлой предвыборной кампании нашей мамы.

– Вот я о чем, посмотри. Лозунг твоей прошлой предвыборной кампании: «Грейс Рид: Труд во имя общего блага». Дорогая, это просто ужасно.

– Клэй, но я ведь победила, – оправдывается мама.

Я слегка удивлена, что Клэй с ней так резок. Помню, в школе нас с Трейси здорово дразнили из-за того слогана.

– Победила, – Клэй дарит маме мимолетную улыбку, – благодаря своему обаянию и мастерству. Но «во имя блага» – я тебя умоляю! Я же прав, да, девочки? Флип?

Флип жует уже третью булку и с тоской смотрит на дверь. Сбежать хочет – ну да, понятно.

– Последним, кто пользовался такими лозунгами в предвыборной кампании, был Джон Адамс. Ну, или Александр Гамильтон. Говорю же, тебе нужно стать народнее. Такой, чтобы людям понравиться. К нам в штат постоянно переезжают молодые семьи. Это твой скрытый потенциал. Беднота за тебя не проголосует. Это контингент Бена Кристофера. Вот тебе мое предложение: «Грейс Рид на защите вашей семьи, ибо семья – ее главный ориентир». Что скажешь?

Официант приносит там закуски. Появление Клэя за столиком не смущает его нисколько, и я начинаю думать, что все это было запланировано заранее.

– Ах, как аппетитно! – восклицает Клэй Такер, когда официант ставит перед ним большую порцию чаудера. – Говорят, мы, южане, не умеем ценить земные блага. Я вот очень ценю то, что сейчас передо мной. Ведь передо мной, – он показывает ложкой на маму и улыбается остальным, – нечто восхитительное.

Чувствую, Клэй Такер будет постоянно мозолить мне глаза.

Глава 5

На следующий день я возвращаюсь с работы, потная от долгой прогулки в летнюю жару. Голова автоматически поворачивается к дому Гарреттов. Как ни странно, у них тихо. Я присматриваюсь и замечаю Джейса на подъездной дорожке. Он лежит на спине и что-то делает с большим серебристо-черным мотоциклом.

Оговорюсь сразу: я не из тех девушек, которых заводят мотоциклы и кожаные куртки. Майкл Кристофф с его черными водолазками и унылыми стихами – максимальная доза плохиша, которую я себе позволяла. Ее хватило, чтобы отвратить меня от них до конца жизни. Мы встречались почти всю весну, пока меня не осенило: Майкл не несчастный гений, а ходячее несчастье.

Тем не менее я бездумно прошагала и по нашему двору, и вокруг «добрососедского забора», шестиметрового частокола, который мама поставила через пару месяцев после приезда Гарреттов, и по дорожке.

– Эй, привет! – позвала я.

Блестящее начало, Саманта!

Джейс опирается на локоть и с минуту молча смотрит на меня. Лицо у него непроницаемое, и мне страшно хочется уйти восвояси.

– Это у тебя форма такая, да? – наконец негромко спрашивает он.

Черт, совсем забыла, что так и не переоделась! Я смотрю на короткую синюю юбку, пышную белую блузку и ярко-красное кашне.