Моя жизнь и время - [68]

Я завидовал Чарлзу. Путешествуя по Америке, учишься приспосабливаться к самым разным условиям. Сегодня вас приглашает богач, почитать рассказы для его гостей. Хозяин дома приветлив и любезен, и всячески старается, чтобы вы чувствовали себя своим. А назавтра у вас, оказывается, намечено выступление в концертном зале размером с храм царя Соломона, если считать, что мистер Уэллс правильно вычислил его размеры. Где-то на юге, забыл название города, был, если не ошибаюсь, Колизей. Что на юге — это точно. В воздухе постоянно носились частички хлопка, мы от них вмиг поседели. Даже Лумису там приходилось трудно. Первые десятка два рядов его, вероятно, слышали — по крайней мере они смеялись. А дальше в зале царило гробовое молчание. На следующее утро у нас в виде большой редкости выдалась пара свободных часов, и я, проходя мимо, заглянул посмотреть, как здесь все выглядит при дневном свете. Рабочие перетаскивали декорации на все случаи жизни: для митингов, театральных спектаклей, религиозных сборищ и кулачных боев. Однажды четвертого июля пошел дождь, и фейерверк с успехом провели в этом же зале. Я увидел у дверей невысокую худенькую женщину в черном — она так же, как и я, с любопытством осматривалась. Это была Сара Бернар. У нее на вечер было назначено выступление. Она уже заканчивала турне и всю ночь провела в пути. Меня она сразу узнала, хотя мы встречались всего один раз, на ужине в «Лицеуме», когда им руководил Ирвинг.

— Боже мой! — вскричала она, всплеснув руками. — Это же какая-то адская бездна! Как меня там услышат?

— Им не надо слышать, — объяснил я. — Им довольно увидеть. Странные люди американцы. Вчера они заплатили за то, чтобы посмотреть на меня. Наверняка ведь знали, что не услышат ни слова.

— Но они и не увидят, — возразила она. — То есть увидят обыкновенную старушонку. Я Сара Бернар, только когда я играю. Получится просто жульничество.

— Это уж, наверное, их дело? — предположил я.

Она выпрямилась и вдруг словно стала выше ростом.

— Нет, друг мой, это мое дело! Сара Бернар — великая актриса. А я ее преданная слуга. Я не позволю выставлять ее на посмешище!

Она протянула мне руку.

— Пожалуйста, никому не говорите, что видели меня.

И, опустив на лицо вуаль, она исчезла.

Не знаю уж, как дело было, но когда мы уезжали, афиши у дверей концертного зала сообщали с извинениями, что из-за внезапной болезни госпожи Сары Бернар концерт отменяется.

Публика в Америке неизменно доброжелательна. Одна беда — они понимают шутку раньше, чем ты ее произнесешь, это очень сбивает с толку. Однажды я проснулся утром без голоса из-за сильной простуды. Не мог даже позвонить по телефону, поэтому отправил организатору телеграмму, объяснил ситуацию и попросил отменить сегодняшнее выступление. Через полчаса пришел ответ: «Сожалею что не сможете читать все равно приходите иначе все будут разочарованы хотим вас увидеть и поблагодарить за радость доставленную вашими книгами гонорар уже отправлен вашему агенту незачем между друзьями говорить о таких пустяках».

Вечер прошел прекрасно. Меня усадили посреди комнаты и всячески развлекали. Были музыка, песни, рассказы. Я шепотом сообщал свои ответы председателю, а он повторял всем. Получилось очень весело. В конце один из участников, врач по профессии, дал мне какую-то микстуру и велел принять перед сном. Жаль, я не спросил, что это за лекарство. К следующему утру простуду как рукой сняло.

В Солт-Лейк-Сити мы должны были приехать за час до выступления, но поезд опоздал на три часа. На платформе нас встречала целая делегация с горячим кофе и сандвичами. Нас усадили в такси и отвезли прямо к открытой сцене. Трехсоттысячная толпа терпеливо ждала в течение двух часов. Председатель во вступительном слове извинился перед нами за недочеты в работе железных дорог и выразил уверенность, что зрители с ним согласятся: поскольку мы наверняка устали, следует ограничиться получасовым выступлением, если только мы сами не найдем в себе силы читать дольше. Мы с Лумисом после этого так вдохновились, что отчитали полную программу. В результате выступление закончилось около полуночи, но никто из зрителей не ушел, и если им не понравилось — значит, они очень хорошие актеры.

Пока мы были в Солт-Лейк-Сити, меня приютил у себя в доме старейшина мормонов и представил своей жене. Заметив, что я еще чего-то жду, он обнял ее за талию и объяснил:

— Других у меня нет. Современная американская женщина убедила нас в том, что мужчине вполне достаточно одной жены.

Как мне объяснили, многоженство среди мормонов все еще существует, но встречается крайне редко; позднее его окончательно запретили.

Очень трудно понять, как на самом деле относятся к вам слушатели. Даже если им скучно, они наверняка притворятся из вежливости, что ваши рассказы понравились. Иногда лицемерие становится добродетелью. Но однажды я услышал похвалу себе, спрятавшись за газетой в вагоне для курящих.

— Был вчера на чтении? — спросил один пассажир другого.

— Да-а, — протянул негромкий голос. — Жена захотела пойти. Я-то сам никогда о нем не слышал.

— И как он вам?

— Да как сказать… — Последовала пауза; видимо, говоривший отрезал себе кусок жевательного табаку. — Для англичанина — неплохо.