Моя жизнь — это мы - [22]

— Шикарно выглядишь, — прокомментировал он то, что подверглось осмотру. — Гришке понравится.

Лена нахмурилась и сложила под грудью руки, запылав по цвет платья.

— Благодарю за комплимент. Но свои слова о твоей нормальности все-таки беру обратно.

Хохотнув, Леша повесил полотенце и шагнул в коридор, пожелав приятного вечера. Он не стал дожидаться приезда Гриши, которого увидит если не сегодня, то завтра. А пока ехал в «Марс» пришел к нескольким выводам. Первое — ему не просто была нужна постоянная женщина, он уже дико хотел иметь серьезные отношения. И второе — скованность и недоступность Елены, при наличии таких внешних данных и вспыльчивости, начинала его будоражить совершенно неприличными мыслями, хотя бы потому, что такой коктейль в одной женщине — это что-то для него новое. И с этим всем нужно было что-то делать.

ЧАСТЬ 7

Гриша появился на пороге с цветами. Но пышный букет белых лилий был отложен в сторону и благополучно забыт на какое-то время.

— Ты так сильно по мне соскучилась? — спросил любимый, прерывая жаркий поцелуй, в котором они слились, не успев пройти дальше коридора.

— Конечно, — произнесла Лена, хитро выпрашивая: — А ты не так сильно?

Опустив лицо, Гриша уткнулся носом в ложбинку ее груди, нежно поцеловал кожу.

— Дай мне пять минут на душ, и ты узнаешь ответ во всех подробностях.

Несчастное платье пробыло на ней гораздо меньше, чем она планировала. Недолго прожила и старательно уложенная прическа. Но это все мелочью по сравнению с тем эффектом, который возымели ее труды. В такие моменты Лена даже была готова смириться с частыми разлуками. Жаркие встречи превосходили все ее ожидания.

Они ужинали уже после. В халатах и домашних тапочках пили шампанское, угощали друг друга десертом. А потом снова вернулись в кровать. Лена устроилась головой на плече Гриши и водила пальцем по его щеке.

— А вы с братом не сильно-то похожи, — зачем-то сказала она.

— В смысле? — не понял Гриша.

— Ну… внешне, я имею ввиду.

Гирша был чуть плотнее Алексея, немного выше ростом, и сложно было уловить общие черты лица, которые бы наводили на мысль, что они братья. У Алексея было больше мягкости в лице, но нисколько не миловидности. Видимо, он просто пошел в мать.

А вот черты Гриши были острее, угловатее, делая его на долю серьезнее. Видимо, пошел в отца.

— Ну да, — только и ответил любимый. — Как он себя вел?

— Я же рассказывала тебе по телефону — терпимо.

— Помню. А все ли рассказала?

Между ними повисла небольшая пауза, после которой она решилась:

— Нет. Позавчера он отвозил меня на работу на своем мотоцикле?

Гриша оживился:

— Неужели? И ты села на мотоцикл? А что с твоей машиной?

— Успокойся. Машина в порядке. Просто я опаздывала на важную встречу, причем по его вине.

От взгляда мужчины Лена поняла, как зря начала этот разговор. И уж тем более не стоило говорить об украденных трусиках и обо всем остальном.

— И что он сделал?

— Ты не поверишь, он насыпал муку в мой фен, а я утром как раз помыла голову. В общем, мне пришлось мыться заново.

Сначала Гриша нахмурился, а потом рассмеялся:

— Ну, Лешка, гаденыш.

Лена этому смеху была рада.

— Я уж подумала, что ты приревновал.

— К Лешке? Не смеши. Вы не во вкусах друг друга. Научитесь хотя бы ладить между собой. Тебе понравилась поездка?

Лена покачала головой:

— Это были самые кошмарные мгновения в моей жизни: страшно, жарко и неудобно.

Гриша снова рассмеялся, но уже более спокойнее, привлек ее к себе и поцеловал в скулу:

— Героиня моя, я сегодня уже говорил, что люблю тебя?

— Нет, — коварно соврала она.

— Люблю тебя, котенок, — услышала она такие важные для нее слова.

— И я тебя люблю.

— Тогда ты должна простить мне одну страшную вещь.

— Какую? — спросила, ощущая, как помимо воли начинает тревожно биться сердце.

— Я снова начал курить.

— О, Гриша! Ты же не курил почти год!

— Я знаю. Ну прости, не удержался.

— И давно?

— Нет, с первого дня этой командировки. Нервный вышел день. Коллега предложил сигаретку, я почему-то не отказался.

— Ну вот. Столько стараний и коту под хвост.

— Не расстраивайся. Если смог бросить один раз, смогу снова. Сейчас вернусь.

Поднявшись с кровати, Гриша накинул халат и вышел из комнаты, оставив ее наедине с тревожными мыслями. Может, у него случилось что-то серьезно, и он просто не хочет ей говорить? За время их общения Лена успела заметить в Грише одну черту — иногда он держал что-то в себе и хорошо умел от нее скрывать то, что его тревожило. У него могли быть проблемы на работе, что не показывалось дома, при ней, ни единой эмоцией. Если он о чем-то переживал и не хотел говорить, об этом невозможно узнать по его поведению, пока он не решит рассказать сам. Эта черта всегда ее настораживала. Но любое волнение душилось его убедительными словами о том, что он ее оберегает и не хочет тревожить по мелочам. Будь что-то серьезное, она узнает об этом первой. Он обещал. А обещания выполнял всегда, насколько она знала. Либо просто не давал их там, где не был в чем-то уверен. Потому у Лены к такому поведению сложилось двойственное отношение: с одной стороны хотелось бы знать все, что происходит у любимого, но с другой — такая забота обезоруживала, заставляя верить, что за этим мужчиной она как за каменной стеной. Он прочен, надежен, заботлив, уступив… почти идеален. Даже слишком. И очень часто сложно было поверить в такое счастье, очень часто она многое была готова позволить и простить в ответ. Так не бывает! — когда-то кричал ее разум. Но так было. И происходило по сей день.