Моя жизнь — это мы - [100]

ЧАСТЬ 30

Как часто бывало, этой ночью Леша не спал. Он просто лежал в кровати, обнимая любимую блондинку, которая уже видела десятый сон. Обнимал, смотрел на нее и не мог поверить, что это все с ним происходит. Разве так бывает? Наконец-то он был счастлив — по-настоящему, так, что переполняли эмоции и пела душа.

Теперь все стало иначе: без спешки, размеренно, открыто. Они с Леной будто по-новому знакомились, привыкали друг к другу. Он заново познавал эту девушку, раскрывая для себя в ней что-то новое. Как он и думал, за стеной холодности скрывалось чувственное пламя. Он знал это, видел со стороны, когда Лена еще принадлежала брату. С Фирсом же всегда была сдержанной. Но это было раньше. Он заставил девушку открыться и постепенно вытаскивал из нее много приятных для него качеств. Например, ласку и инициативу. Теперь она могла подойти к нему, обнять, уткнуться носом в шею, найти его губы. И все сама. В первые моменты от подобной нежности со стороны любимой женщины у Фирса едва не выскакивало из груди сердце. Не привык он получать такое от Прекрасной Елены. Но именно от нее эта нежность будоражило до нутра.

Теперь Леша мог с уверенностью сказать, в чем разница между серьезными и не серьезными отношениями. Вторые мимолетны и обманчивы, они лишь создают иллюзию короткого счастья. Первые — и есть само счастье, когда ты чувствуешь это уже от того, что любимая рядом. Теперь он лучше понимал своих женатых друзей, которые ради женщин совершали запредельные глупости. И он далеко от них не ушел. И был этому рад как последний влюбленный дурак.

Неожиданно Елена, спавшая в его объятьях, начала ерзать. Проснувшись, она приоткрыла глаза и улыбнулась. Он обожал эту улыбку — чистейшую, искреннюю, счастливую… для него.

— Опять не спишь? — спросила она.

— Нет.

— Включил бы телевизор.

— Мне есть куда смотреть.

Снова ее улыбка.

— Ты во мне так скоро глазами дырку протрешь, — сказала блондинка, придвинулась к нему теснее и прижалась лицом к шее.

— Не переживай, заштопаем, — ответил он, обнимая ее крепче.

— Ты умеешь еще и шить?

— Я все умею.

— Прямо-таки все-все-все?

— Прямо-таки все-все-все, — ответил, проводя ладонью по обнаженной коже изящной спины.

Добравшись до ягодиц Елены, Фирс сжал их, после чего закинул к себе на бедро ее ножку.

— Леша, — тут же услышал настороженный голос, — мне завтра рано вставать.

— Я ничего не делаю, — соврал он, поглаживая пальцами кожу дразнящим движением.

— Ты делаешь.

— Тогда это не я.

Лена немного отстранилась. Как раз затем, чтобы заглянуть в его наглые глаза.

— Тогда ты сам напросился.

И она поцеловала его, нежно и напористо. А еще через пару мгновений уже забралась сверху.

Они не спешили, наслаждались друг другом в молчании, рассказывая о своих чувствах касаниями рук и губ, то нежно и трепетно, то с нажимом до легких синяков.

Слова были не нужны. Глаза часто смотрели в глаза, видя в других отражение своих эмоций — глубоких и искренних. А страсть… она нагнеталась постепенно, пока не нашла выход в слиянии их тел. И тишину нарушали лишь шорохи, звуки поцелуев, скольжения тел и тихие стоны.

Уже пошла третья неделя с того момента, как Лена сказала «да». Свой байк Фирс забрал у Макса буквально на следующий день после их разговора. Тоска по «Машке» не позволила ему довести до конца тот нелепый пункт из списка блондинки, который гласил синим по белому: «продать свой мотоцикл». Зато другие пункты решались с успехом, перестав быть просто пунктами. Идея с баром увлекла Лешу настолько, что он с нетерпением и предвкушением ждал момента открытия. Пока же вся затея находилась на стадии обустройства и оформления контрактов с поставщиками. К счастью, ремонт помещения продвигался быстро, впрочем, как и утекали вложения в сам проект.

С таким же нетерпением Фирс ждал, когда завершится и ремонт его квартиры.

Поскорее хотелось въехать в обновленное помещение вместе с Леной. Иначе та — в который раз — отказывалась переезжать куда бы то ни было еще, предпочитая пока жить у подруги. Хотя при этом ему не единожды удавалось повлиять на ее решение остаться с ним на ночь. Теперь он всегда мог найти к ней нужный подход.

Единственное, за что было совестно, так это за то, что за всеми личными проблемами на второй план отошли проблемы семейные. Гриша наотрез отказывался с ним общаться. Когда Фирс приехал навестить родителей, попав ко времени обеда, брат демонстративно поднялся из-за стола и вышел из кухни, так и не доев. Леша нашел его на балконе с зажженной сигаретой между пальцами. И он бы чувствовал за собой меньше вины, если бы только брат не вел себя как надутый павлин.

— Так и будешь злиться? — начал он первым.

Тот ничего не ответил, уставившись куда-то вперед.

— Наверное, я должен бы извиниться, — продолжил тогда Фирс. — И мне действительно хочется это сделать. Но я слишком счастлив с той женщиной, об которую ты вытер ноги.

Гриша усмехнулся и покачал головой.

— После этого ты еще рассчитываешь на примирение? Хреновое начало, не кажется?

— А ты готов к примирению?

Ответом было молчание, которое совсем не казалось «согласием».

— Гриш, я представляю, что ты можешь чувствовать. И поверь, не испытываю от этого кайфа. Но все, что сделано, уже сделано. И хочу напомнить, не я разрушил вашу пару…