Моя жизнь - [28]
— Огонь!
Я нажал на спусковой крючок.
Счетчики выкрикивают.
— Четыреста… Четыреста пятьдесят, пятьсот…
Вот токаревский пулемет захлебнулся. Конструктор бросился к нему. Вот Драйзе сделал еще несколько выстрелов и замолчал. Я продолжал бить по остаткам мишени.
О чем говорили надо мной члены комиссии, я не слышал, слышал только треск пулемета и видел остатки разбитой мишени.
— Сколько? — повысив голос, спросил начальник комиссии.
— Две тысячи шестьсот сорок шесть выстрелов, — доложил командир.
— Отставить! — крикнул начальник. — В мире еще не было таких рекордов.
Я поднялся. Но это еще не был конец. После небольшого перерыва испытания возобновились.
Пулеметы купали в воде, забрызгивали грязью, вытряхивали на них пыльные мешки и опять приводили в действие.
Токарев, исправив легкое повреждение, снова стал грозным соперником. Работал и «немец», но тяжело, с заеданием, с одышкой. Ему не под силу оказались такие испытания. Скоро он сдал окончательно и был снят с испытаний.
На этот раз не повезло и Токареву. А мой пулемет на удивление всей комиссии работал безупречно.
Он сделал больше двадцати тысяч выстрелов без единой поломки.
Это была победа.
Меня представили Клименту Ефремовичу Ворошилову.
Климент Ефремович поздравил меня и пожелал новых успехов в работе.
Я был растроган. Дорога была для меня похвала одного из руководителей нашей партии, как и я вышедшего из простого народа.
В феврале 1927 года заводы получили правительственный заказ на серийное изготовление новых пулеметов. На них стояла марка «ДП», что значило «Дегтярев пехотный».
«Ускоренная съемка»
Пулемет мой был хорошо принят в армии. Я получал много писем от бойцов и командиров, в которых они хвалили оружие и поздравляли меня с успехом.
Однажды пришло письмо от летчиков, которые просили меня приспособить пехотный пулемет для самолетов, вооруженных устаревшими английскими пулеметами Льюиса.
Я отправился с этим письмом к начальнику нашей мастерской.
— Смотрите, какое совпадение, — сказал он, — а я только что получил об этом же официальное задание и собирался побеседовать с вами.
— Что ж, я с удовольствием возьмусь за эту работу.
— Отлично. Полагаю, что вам для начала, очевидно, неплохо было бы побывать на аэродроме и взглянуть на самолеты.
— Да, это было бы хорошо.
— В таком случае поедемте вместе…
Через час — полтора мы уже были на военном аэродроме. Я внимательно осмотрел кабину самолета и убедился, что приспособить в ней мой пулемет без существенной его переделки невозможно.
Начальник угадал мою мысль.
— Я это предвидел, Василий Алексеевич, поэтому и пригласил вас сюда, но полагаю, что переделки вы не испугаетесь.
— Нисколько, — ответил я, — только она потребует много времени.
— Не страшно. Когда вы сможете приступить к работе?
— Да хоть сегодня.
Он крепко пожал мне руку.
— Желаю успеха, Василий Алексеевич. То, что вы будете делать, чрезвычайно важно. Мы окружены врагами. Они готовят войну против нас. А в этой войне большую роль будет играть авиация. Наши самолеты должны быть сделаны и вооружены лучше вражеских — это задание товарища Сталина.
Измерив кабину самолета, я определил, какую площадь должен был занимать в ней пулемет.
Возвращались молча. Мне очень живо представлялся самолет и летчик, управляющий им во время боевого вылета. Я думал о том, как вооружить летчика моим пулеметом. Серьезной преградой был однорядный дисковый магазин большого диаметра, но с малым количеством патронов. Значит, диск надо заменить…
— Что это вы там бормочете? — спросил мой спутник.
— Выполняю ваше задание! — шутливо ответил я.
— Ну, и как?
— Пока что решил сделать диск меньше по габаритам и больше по вместительности.
— Так, значит, первый шаг сделан. Отлично!..
После упорных поисков я решил эту задачу. Диск был меньше, но патроны в нем укладывались в три яруса. Я спешно начал готовить модель.
Теперь и у меня и у моих помощников был немалый опыт. Модель была сделана быстро и удачно. На испытаниях она показала хорошие результаты.
Мы приехали на аэродром и установили новый пулемет в кабину самолета.
Пулемет и там работал безотказно. Но возник вопрос, куда девать отработанные гильзы. Выбрасывать их в кабину было опасно, они могли заклинить управление и вызвать аварию. Летчики забеспокоились. Выходило, что совершенно готовый пулемет они не могли применить.
— Не беспокойтесь, товарищи, — сказал я, — мы упрячем гильзы в мешок, который приспособим к пулемету.
— Правильно, правильно! Это простой и легкий выход из положения, — согласились они.
Но дело оказалось не таким уж простым.
Вернувшись, я поручил изготовить брезентовый мешок для гильз. Мешок сделали по моему чертежу. Его прикрепили к пулемету и дали очередь. Пустые гильзы, звеня, сыпались в мешок.
