Моя жена - всевидящая - [21]

- А наш где? Он же должен сидеть здесь за столиком.

- Черт его знает. Там под водой придавлен кто то, может он.

- Посмотри.

Окошко освобождается. Я опять преодолеваю боль и, по щиколотку в воде, еле-еле ковыляю к двери и прошу своего товарища по несчастью.

- Дай заглянуть.

То, что я увидел меня потрясло. Потолок в коридоре частично рухнул и слабый дневной свет проникает через него, освещая черную воду, которая уже на уровне окошка.

- Нашел. Погоди, какой здесь номер? Ага, вот он.

По грудь в воде, к дверям подходит мокрый Ярцев, он щупает ключом скважину.

- Посторонись.

Я хватаюсь за стоящего рядом товарища и он оттаскивает меня в сторону. Дверь приоткрывается и вал воды чуть не сшибает нас с ног.

- Мать твою, - ругается парень со сломанной ногой на койке.

Вода сразу заливает его и он вынужден отжаться за спинку кровати. Наконец напор ослабевает и двери окончательно открываются. Ярцев входит к нам.

- Где Катя?

- Здесь она, там у пролома.

- Помоги мне.

Ярцев подхватывает меня.

- Возьмите меня, - стонет сзади мужик на койке.

Наш более- менее здоровый товарищ возвращается к нему и они в обнимку выходят в коридор.

- Ух ты, куда идти то?

- Вон, из потолка торчит балка, идите туда.

- Ярцев, сколько прошло время после землетрясения?

- Десять минут.

- Бежим, у нас мало времени.

- Пойдем, сначала я помогу тебе вылезть.

Мы по грудь в воде добираемся до балки.

- Постой.

Ярцев прислоняет меня к обрушившейся плите. Он помогает предыдущей паре выползти наверх, потом подтаскивает меня.

- Сереже, пересиль себя, надо вылезти.

Он начинает меня заталкивать по балке наверх. Каждое напряжение дается с дикой болью. Только я зацепился пальцами за потолок, как чья то рука схватила за кисть и потащила наверх.

- Катя.

Она помогает выбраться в полуразрушенное помещение. Одной стены на улицу вообще нет, да и улицы нет, она вся завалена остатками зданий и строений, разбросанных в озерцах воды.

- Сережа. - Катя прижалась ко мне. - Как они тебя отделали?

- Ничего. Вы вовремя пришли.

- Как вы там, - орет снизу Ярцев.

- Вылезай. Надо спешить.

- Нет, ребята, не могу. Надо другим помочь. Катя, время мало, тащи Сережку на возвышенность.

- А ты?

- Я как-нибудь справлюсь.

Ярцев, грудью, раздвигая воду, исчез из виду.

- Катенька, загляни в его будущее...

Она на мгновение прикрывает глаза.

- Будет жив, бежим.

- Только не спеши...

- Давай я тебя поддержу.

Она подхватывает меня с левой стороны и мы по обрушившимся плитам сползаем на какое то подобие улицы и еле-еле плетемся на запад.

По камням не очень то разойдешься. Боль во всем теле дает себя знать. С трудом перепрыгиваем с обломка на обломок и тут я замечаю, что мы не одни. Так же прыгают в одном направлении и спешат какие то женщины и мужчины, кто то из них тащит детей, а кто то... вещи. В темном небе гудят вертолеты, они спускают платформы и вскоре набитые людьми, они улетают на запад. По дороге попался труп женщины, потом еще, еще, вот мужчина, дети... Господи, сколько же их. Из развалин зданий слышны стоны и крики.

- Как ты меня нашла?

- Ты вовремя не пришел и мы решили вернуться. Я сюда Ярцева привела и все боялась, что здание завалилось. Видно тюрьмы всегда крепко делают, даже землетрясение их не берет, подвал с камерами и почти первый этаж остались целы...

- Как же вы землетрясение пережили?

- Как мы всем рекомендовали. Стоя. Где нет больших зданий и сооружений.

Когда вырвались из центра города, стало ковылять легче, появились чистые от обломков куски асфальта, зато за поваленными заборами ни одного дома, одни холмы строительного мусора среди молодых деревьев и кустов.

Здесь я замечаю главного инженера с группой гражданских и солдат, которые оказывают первую помощь пострадавшим. Главный с мегафоном носится по дорогам среди толп бегущих и вопит.

- Срочно, бегите срочно на Есенинскую возвышенность. Скоро сюда придет сель...

Тут он замечает меня и растеряно опускает мегафон.

- Ковалев? Как ты...

С ужасом смотрит на мое лицо.

- Вы не думайте, - говорит Катя, - это его не обломками. Это над ним издевались в управлении КГБ.

Главный понуро опускает голову.

- Прости, Сергей Михайлович. Прости меня за все.

- За что?

- Не смог я воду спустить с плотины. Только начал это делать, как навалились представители горкома партии и все... Пригрозили увольнением, что выгонят из партии и даже посадят...

- Я не знаю, что вам сказать. Пусть ваша совесть будет вашим судьей.

- Я так считаю тоже. Идите быстрее, осталось семь минут.

- А вы?

- Мне надо организовать помощь раненым... и тем кто еще жив. Вы то можете дойти, может вам носилки?

- Ничего доковыляем, - говорю я, - носилки нужно другим.

- Прощайте. Мне надо спешить.

Он опять рванулся с мегафоном вперед.

- Катя, что с ним будет?

- Он погибнет здесь, до самого конца помогая людям.

Мы доковыляли до подъема дороги и тут услыхали грозный гул.

- Быстрей, быстрей наверх, - раздались крики среди бежавших.

Люди встрепенулись, кто побежал по дороге, кто ринулись наверх по откосу.

- Ты как? - спрашивает Катя.

- Сама говорила, будем жить. Значит дотянем.

Подъем трудный и тут появились еще солдаты. Они скатывались по откосу, часть из них побежала в город, другие тащили обессиленных и раненых на верх. Один подбежал ко мне и подхватил с другой стороны.