Моя война - [4]

Уединившись в отдельной кабинке я, наконец вскрыла колпачок трубки, сунула ее в ноздрю и сорвала прозрачный чехольчик с головки. Трубка ощутимо нагрелась в руке, горький, чуть-чуть отдающий резиной дым заполнил мои легкие. Приход случился сразу же после выдоха. Он был похож на прибой.

Когда дверцы лифта с ленцой отворились, я еще была не в состоянии адекватно воспринимать реальность. Из лифта вышли трое в совершенно одинаковой одежде, и то, как они это сделали, уже должно было навести меня на определенные подозрения. Но теплый прибой никак не хотел меня отпускать, и я металась в его цепких волнах, как в смирительной рубашке, не в силах вырваться на волю, да и желания подобного не испытывая. Наркотик, эта психическая метель, был моей слабостью, одной из тех, что я усиленно культивировала. Слабость — отличительная черта человека. Только человек может позволить себе такую уничтожительную роскошь, как слабость.

А я хотела быть человеком. Очень хотела.

Тем временем одинаково одетая троица быстро обошла наркобар, сунула свои любопытные носы в каждую кабинку, кроме приватных, закрывающихся изнутри, и даже залезли под стойку бара. В этот момент что-то в моей голове щелкнуло, и наркотический прибой отошел на задний план. Нельзя сказать, что “Орбита” — самое спокойное место в городе, но не понять, что в баре затевается неладное, мог только законченный идиот. Впрочем, таких тут было большинство. К идиотам не относился, пожалуй, лишь бармен Миша, который при появлении подозрительных лиц осторожно перекочевал на дальний конец стойки, поближе к запасному выходу. Всю эту картину я наблюдала через прозрачные с внутренней стороны стекла приватной кабинки, прикидывая про себя наилучший выход из сложившейся ситуации. Выход был один.

Я успела упасть на пол за мгновение до того, как троица выхватила короткоствольные автоматы и начала поливать бар от бедра свинцовым дождем.

Стекла лопнули, на меня посыпались мелкие осколки. Крики. Паника.

По залу метались перепуганные наркоманы. Какой-то юноша в свободной мохнатой куртке влетел в мою кабинку с развороченной спиной, бедняга получил очередь между лопаток. Некогда симпатичная девушка с длинными белыми волосами, обильно окрашенными кровью, билась не то в истерике, не то в предсмертных конвульсиях. Публика в баре была не из тех, кто оказывает сопротивление вооруженному противнику, да и невооруженному тоже. Единственным, кто повел себя более или менее грамотно, был бармен Миша, который неведомо откуда выудил пистолет и открыл совершенно беспорядочный огонь по нападавшим. Бармен правильно посчитал, что люди, убивающие всех подряд, явно не стремятся вести переговоры или грабить кассу. Их интересуют только смерть и террор, а следовательно, не стоит сильно надеяться на их милость. Лучше подороже продать свою жизнь. Я метнулась из своей полуразрушенной кабинки.

Погромщики вели беспрерывный огонь по дальнему концу стойки, не давая бармену сделать ни единого выстрела, резво обходя его с флангов. Счет шел на минуты, было ясно, что геройство Миши являлось на деле простой глупостью и жить ему оставалось совсем немного.

Мне повезло: нападавшие оставили без внимания основной зал, вероятно, решив, что очумевших от ужаса наркоманов бояться не стоит. Я кинулась на спину ближайшему противнику, на лету переходя в боевой режим. У него была очень хорошая реакция. Он увидел что-то краем глаза, пригнулся и попытался поймать меня на ствол автомата. То ли мне сегодня везло, то ли я была несколько быстрее его, но мои пальцы ухватились за его кадык на мгновение раньше, чем траектория полета свинцовой болванки пересеклась с моей фигурой. Пуля шваркнула вскользь, обожгла ребра, а потом я сбила его с ног, и мы завертелись на полу, сшибая чудом уцелевшие стулья и столики. Все-таки хорошо иметь идеально сконструированные физические параметры. Крепкие пальцы. Острые ногти. Очень острые ногти. Это позволяет быстро и без излишних усилий вырвать человеку кадык, после чего ему уже становится как-то не до стрельбы. В следующее мгновение автомат был в моей руке, а сама я возле Миши, который скрючился в позе эмбриона на полу, щедро засыпанном каменной крошкой от расщепленной пулями стойки.

— Ты, почему не ушел? — крикнула я ему в побелевшее лицо.

Он только что-то промычал и выставив куда-то вверх руку с пистолетом, произвел два выстрела в стиле “на кого Бог пошлет”. От лифта ответили бодрой очередью.

— Уходить надо, красавец! — снова крикнула я. Но бармен только помотал головой и пополз в угол.

— Куда?! Я тебя не понимаю!

Я еле успела ухватить его за ноги и затащить обратно. По тому месту, где он был, тут же ударили пули.

— Деньги, — наконец разобрала я Мишино мычание. — Деньги там… Заначка.

— Плюнь, уходить надо!

Странно, но нападавшие не спешили предпринимать активных действий. Складывалось впечатление, что они вздумали взять нас в длительную осаду. Хотя время было далеко не на их стороне, наверняка,на место происшествия уже были вызваны полицейские наряды, и с минуты на минуту здание, а то и весь квартал, будет отцеплено.

— Что за дверью?