Моя свекровь Рахиль, отец и другие… - [10]
– Шагал?! Ну да, Марк Шагал… Художник, – нередко получали мы вполне просвещённый ответ. – Только никакой мемориальной доски я не видел… Но может быть, я просто не знаю, и она где-то есть…
Увы! Вероятно, в тот год, когда мы посетили город Витебск, там не было ни одного памятного знака, свидетельствовавшего о том, что здесь жил, работал, создавал свои полотна великий гений нашей эпохи, унесший с собой в мир прекрасного искусства видения, образы, краски этого самого города, где он вырос. А между тем это было накануне единственного приезда после эмиграции в 1922 году Марка Шагала в Москву, на выставку его картин, состоявшуюся в Третьяковской галерее. До Витебска, который он так жаждал посетить, Марк Шагал из-за внезапной простуды тогда, в 1973 году, так и не доехал, но что из этого?! Витебск навсегда остался увековеченным в его творчестве и стал достоянием мировой культуры, наравне с другими уникальными памятниками цивилизации.
Поразительно пренебрежительное отношение к нашему национальному богатству официальной культурной политики бывшего Советского Союза. В Энциклопедическом словаре издания 1980 года Марк Шагал называется… французским художником. И все. И точка.
Почему, отчего в его полотнах запечатлена глубинная быль российской жизни, – остается абсолютной загадкой. Следующее издание Советского Энциклопедического словаря уже более милостиво отзывается о художнике и аттестует его как «французского живописца и графика» с добавлением: «Выходец из России». Это говорится о состоявшемся мастере, выехавшем из России двадцати восьми лет от роду и имеющем за плечами следующий послужной список:
В 1906 году начинает заниматься живописью в Витебской художественной школе у И. Пэна. Переезд в Петербург и занятия в Обществе поощрения художеств под руководством Н. Рериха, затем Л. Бакста и М. Добужинского. Первая выставка двух картин в помещении редакции журнала «Аполлон». В Париже знакомится с художниками Ж. Браком, П. Пикассо, Ф. Леже, А. Модильяни, поэтом Г. Аполлинером. Выставка в Салоне Независимых. Выставка в Москве с группой «Ослиный хвост». Выставка в галерее «Штурм» в Берлине. Возвращение в Витебск накануне войны. Принимает участие в выставках «Бубновый валет» в Москве и «Современное русское искусство» в Петербурге. В 1918 году назначается Полномочным Комиссаром по делам искусства в Витебске, где становится основателем местного художественного училища и музея. Приглашает на работу в Витебск, помогая тем самым пережить голодные годы, своих учителей – Пэна, Добужинского, знаменитых современных художников: Малевича, Лисицкого, Татлина, Фалька. На какое-то время Витебск становится средоточием художественной жизни России. И снова Москва. Работа в Еврейском Камерном театре – оформление спектаклей, создание настенных росписей. И еще одна героическая страница в биографии мастера накануне окончательного прощания с родиной – Шагал преподает рисование в трудовых колониях для беспризорных – «Малаховка» и «III Интернационал». Невозможно пройти мимо одного уникального свидетельства, сохранившегося в архиве Андрея Вознесенского, которое он приводит в том же каталоге выставки «Марк Шагал».
А. Вознесенский пишет:
«После опубликования одного из моих эссе о художнике пришло письмо:
«Хочу сообщить Вам о Марке Шагале то, что Вы, возможно, не знаете. Он был в 1922 г. нашим учителем рисования в Малаховской трудовой колонии, где мы, дети, вместе с воспитателями мыли полы, пекли хлеб, дежурили на кухне, качали воду из колодца, и вместе с нами трудился М. Шагал. Нас, детей, приобщили к труду и искусству и воспитали порядочных людей. Шагал относился ко мне тепло, я дружила с его дочкой Идой. Она тоже воспитанница Малаховской колонии. Нас, колонистов, осталось в живых очень мало, но мы будем помнить нашего дорогого учителя всю жизнь. К 90-летию М. Шагала мы, колонисты, послали ему фотографии, где он снят с нами. Он был тронут нашим поздравлением и ответил, что всех нас помнит, что сейчас богат и знатен и никогда не забудет нашей Малаховской колонии, где жил на 2-м этаже со своей Беллой и спал на железной кровати… Я ветеран труда. Еще раз благодарю за Вашу заметку о нашем дорогом учителе и великом художнике. И. Фиалкова».
Вот что, оказывается, стояло за идиллической голубизной великих полотен! Работа в колониях «Малаховка» и «III Интернационал». И вот что таилось за загадочной золотоволосой Идой, в салоне которой собирался «весь» Париж от Андре Мальро до мадам Помпиду – трудное малаховское детство и друзья-детдомовцы в «цыпках»! И вот откуда выстраданные глобальные видения художника – не смесь французского с нижегородским, а всечеловеческого с витебским, с голодом малаховских огольцов».
Потрясающие слова сказал выдающийся Поэт нашего времени о выдающемся Живописце!
В 1922 году Шагал навсегда уезжает за границу. Он подолгу живет в Берлине, Нью-Йорке, Швейцарии, и везде отмечает свой приезд персональными выставками, неизменно пользующимися огромным успехом. Но своим «вторым Витебском» он считает Париж, и в 1937 году принимает французское гражданство. В то же время Шагал никогда не отказывался от своих корней, и писал в 1936 году:
Татьяна Вирта – дочь знаменитого советского писателя Николая Вирты – все детство и юность прожила в Переделкино. Это не просто знаменитое дачное местечко. Этот поселок, обладающий особым укладом и философией, в свое время был настоящей культурной столицей СССР. Именно там по-настоящему раскрывались те, кто был культурной элитой страны. Чуковский, Кассиль, Фадеев и многие-многие другие. Милые привычки, вечерние посиделки, непростые человеческие отношения, любовные драмы, головокружительные взлеты и поломанные судьбы – Татьяна Вирта описывает жизнь великих очень просто, по-соседски, что придает мемуарам необыкновенное очарование и искренность.
Автору этой книги посчастливилось общаться и дружить с выдающимися писателями и учеными, чьи таланты составили славу ХХ века. Многостраничные дневниковые записи и зарисовки позволили Татьяне Вирте сохранить живой облик этих людей и связанных с ними событий. Перед читателем открывается удивительный мир учёных-физиков, где блистали талантами необыкновенно яркие личности, сыгравшие уникальную роль в новейшей истории.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Книга известного советского поэта, переводчика, художника, литературного и художественного критика Максимилиана Волошина (1877 – 1932) включает автобиографическую прозу, очерки о современниках и воспоминания.Значительная часть материалов публикуется впервые.В комментарии откорректированы легенды и домыслы, окружающие и по сей день личность Волошина.Издание иллюстрировано редкими фотографиями.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.