Моя судьба с последней парты - [15]

Даже по классу он ходил, постукивая по столам металлической линейкой. Провинившиеся всегда настороженно следили за рукой Дениса Владимировича. Он никогда не бил подопечных. Боже упаси! Это антипедагогично! Однако ударить линейкой стремился так, чтобы она оказалась в миллиметре от ученика. «Держать класс в страхе и повиновении», — этот девиз историка знали все.

Вот и теперь Илья замер. Он наблюдал, как Денис Владимирович, не торопясь, набрасывает на плечи домашний халат, кивает обеспокоенной жене, мол, все в порядке, и понимал, что момент упущен. Он растерялся, не сумел использовать эффект неожиданности, и теперь враг уже придумал план действий.

— Объясни мне, что ты делаешь? — пошел в наступление историк. Видно было, что он уже пришел в себя. Паника, мелькнувшая на секунду в глазах, исчезла, а появилась уверенность, что ученик, если он, конечно, здоров психически, никогда не нападет на учителя.

— Вы знаете, что случилось с Олей Звонаревой? — тихо спросил Илья.

— Конечно, об этом вся школа знает. Ты решил разбудить меня, чтобы задать этот вопрос?

— Вы были на пляже?

— Нет. Я после выпускного отправился домой. Сам видел, у меня жена вот-вот родит. Шереметов, я не понял, на каком основании ты мне устраиваешь допрос?

— А Димка Белоусов говорит, что вы приезжали.

— И что с того? Заехал на пять минут, чтобы мозги прочистить Белоусов. Совсем обнаглел, моих восьмиклассников к себе в подмастерья взял.

— А жена ваша сказала, что вы до конца оставались. И зачем ехать на пляж, чтобы промыть мозги, как вы говорите, когда спокойно можно сделать это в школе? — не отступал Илья.

— Вот курица безмозглая! — историк с ненавистью посмотрел на дверь, откуда выглядывала испуганная женщина. Та мгновенно скрылась.

— И что? Я перед тобой отчитываться не обязан. А если бы твоя Звонарева не шлялась по кустам, ничего бы не случилось.

— Вы сейчас о ком говорите? — Илья чувствовал, что снова закипает.

— Ты чего дурачком прикидываешься, Шереметов? Твоя рыжая еще та штучка! Все хвостом передо мной крутила. И так сядет, и эдак. То титьки на стол вывалит, то юбку задерет. Все бабы шлюхи.

Учитель встал, подошел к зеркалу, полюбовался своим отражением, потом повернулся к Илье. И столько самодовольства светилось на ухоженном лице, что Илья сорвался. Долго сдерживаемые эмоции потоком выплеснулись, как вода из опрокинутого ведра.

— Ах, ты сволочь!

Он бросился на Дениса и протаранил его головой. Взмахнув руками, историк врезался в зеркало шкафа, которое тоненько задребезжало и разошлось от места удара нитями трещин. Опомниться учитель не успел: Илья, ничего не замечая вокруг, как заведенный, бил его кулаками, куда придется.

— Натка, вызывай полицию! — услышал он сдавленный крик историка, но не остановился. В душе росло что-то жуткое, звериное и не контролируемое сознанием. Хотелось рычать, вцепиться в глотку врагу и рвать его зубами.

Денис Владимирович не сопротивлялся. Под градом ударов он сполз на пол, и осколки разбитого зеркала посыпались ему на голову. Один чиркнул по щеке Ильи. Он слышал, как где-то рядом кричала женщина. Кто-то тянул его за рубашку, за пояс брюк. Он отмахивался и снова бросался в атаку. Даже когда приехала полиция и наконец оторвала его от историка, он яростно боролся, норовя достать ногами врага.

Закончилось все так же быстро, как и началось. Пелена с глаз слетела, адреналин, бушевавший в крови минуту назад, снизился, и Илья мог адекватно оценить ситуацию. Он сидел на полу, пристегнутый наручниками к батарее парового отопления. Комната была заполнена людьми. Кроме полицейских, здесь же суетились врачи. Илья увидел, что возле кровати, осыпанный осколками зеркала, лежит без движения в луже крови Денис Владимирович. Рядом — его жена. Сердце всколыхнулось и забилось часто-часто.

— Я ее не трогал, — прошептал он. — Что случилось?

На его голос повернулся один из полицейских, и юноша узнал того лысого мужчину, с которым разговаривал в скверике перед больницей.

— Очухался? Надо было тебя еще у больницы в кутузку забрать. Ишь, разбушевался! Согласен, ты женщину не трогал, только она, как преданная жена, бросилась спасать мужа, вот и получила кулаком в живот. Начались схватки. Не дай бог с ребенком что случится! Натворил ты дел, парень!

— Я даже не знал, что он женат. Видел его несколько раз с разными женщинами под ручку, вот и решил, что он дома один, — оправдывался Илья. — А с учителем что? Я его не убил случайно? — Илья похолодел. Только что он понял, что его безумная вендетта могла закончиться еще более плачевно.

— А ты его как бил?

— Просто. Кулаками.

— Тогда жив будет твой учитель. Кулаками убить нельзя, если, конечно, ты не занимаешься восточными единоборствами. За что ты его так, расскажешь?

Илья кивнул. На душе было пусто. Он с тревогой наблюдал, как положили на носилки жену историка. Как же так получилось, что за один день от него пострадали две молодые женщины?

— Простите меня! — прошептал он, когда носилки пронесли мимо него. — Простите.

Когда он повернулся, Денис Владимирович уже сидел возле кровати. Выглядел он, как мятая груша: под глазом расплывался синяк, шею и тело покрывали мелкие порезы, из которых сочилась кровь. Врачи обрабатывали ему раны, но в целом обошлось без сильных повреждений.