Моя страна - прежде всего! - [88]

Это было сладко! За такой поцелуй можно многое отдать…  Тем забавнее было наблюдать за её шоком, когда она поняла что случилось. Сначала, конечно, возмутилась, но потом…  потом, не выдержала его смеха и тоже расхохоталась. От такого поцелуя, его член снова оживился и, судя по внезапно покрасневшему лицу, Ева это заметила.

Внезапно она словно вспомнила что-то неприятное, и Гюнтер оказался прав. От известия, что про письмо уже знают Гиммлер и Геббельс, он едва сдержался от ругани. Ну почему она такая красивая и такая…  болтливая?! Неужели так трудно было следить за языком? Теперь любопытный рейхсфюрер прицепится к ним обоим и будет трудно сохранить содержимое письма в тайне, даже с учётом защиты Гитлера. Гюнтер с трудом успокоился и, глядя на испуганную девушку, взял себя в руки. Что ж, возможно, благодаря этому, она станет более послушной его воле и он приобретёт над ней контроль. Надо только всё правильно сделать.

Воспользовавшись её страхом, он обнял её и начал говорить, что делать. Ева, уютно устроившись в его объятиях, со всем соглашалась. Гюнтер был прав, зная, что девушка быстро подчиняется сильным мужчинам, а в таком состоянии и подавно. Успокоив её, ему уже не стоило большого труда заставить Еву согласиться на прогулку. Наивная, она действительно думала, что это будет дружеская беседа под ручку? Нет, после поцелуя, он твёрдо решил — Ева будет его женщиной, даже если придётся выбить фюрера из её сердца. Он не думал что это невозможно…  Само пренебрежительное отношение Гитлера к ней помогало Гюнтеру. Его невнимание, отсутствие комплиментов, цветов, нормального секса…  всё это понемногу убивает её любовь к нему, надо лишь усилить эффект, внушить ей что есть кое-кто получше фюрера. Тот, с кем она сможет засыпать и просыпаться, гулять, рожать ему детей…  В общем, любить и быть любимой. А уж он постарается дать ей всё что Еве не хватает от фюрера. И, конечно, взять себе её саму, полностью и без возврата!

Когда улыбающаяся Ева покинула палату, Гюнтер заложил руки за голову и довольно потянулся. Всё идёт как надо, так как он хочет…  кроме провала с письмом. Но и с этим он найдёт выход! Он всегда есть!

Глава 14

Москва. 14 апреля 1940 года. Александр Самсонов (Дитрих Краузе)

Он был нигде. Просто висел в пустоте. Не чувствовал своего тела, боли, радости…  никаких чувств. Кто он? Где находится? Эти вопросы вяло появлялись в его голове и медленно пропадали, не вызывая желания прояснить их.

Внезапно что-то мягко подхватило его и понесло куда-то. Он никак не выразил своего удивления или любопытства, ему было всё равно. Через некоторое время, видимо, оказавшись в нужном месте, он остановился и снова завис. В голове словно пропал какой-то барьер, и он начал вспоминать. Он, Саша Самсонов…  и Дитрих Краузе…  воспоминания, в хронологическом порядке, начиная с рождения, стали заполнять память.

… Вот он приехал к Гюнтеру в Берлин, они гуляют…  Александр наблюдал это словно сверху, с высоты выше крыш домов. Они увидели арабов…  драка, его смерть. Это не вызвало у него эмоций, как будто он смотрел на чужого человека. Гибель Гюнтера…  подбегает та плачущая фрау, гладит немца…  от него, Гюнтера и трёх арабов отделяются какие-то круглые сгустки, медленно поднимающиеся вверх. Причём, у бандитов эти сгустки явно темнее и они быстро уносятся куда-то в сторону. Саша заметил, что с разных концов города то и дело поднимаются такие же сгустки, одни почти полностью светлые, другие тёмные. Неужели это души?..

Странные шары, вылетевшие из его и Гюнтера тел, сближаются и, набирая скорость, исчезают в небе. Всё медленно начинает пропадать. Последний взгляд Саши, он заметил, как несколько полицейских машин подлетают к переулку, оттуда выскакивают копы и бегут к ним..

Темнота…  Наконец, снова муть отступает и появляется новый пейзаж. Большой город, но явно более раннее время. Вывески, машины, одежда людей…  Всё другое. Двое мужчин идут по тротуару, разговаривая. Один в форме офицера СС, другой, в обычной полицейской. Вдруг из-за угла, сзади них, выезжает легковой автомобиль на большой скорости и, чтобы выровняться, резко выкручивает руль. Мужчины, привлечённые визгом шин и рёвом мотора, успевают только оглянуться. В следующее мгновение, их буквально отбрасывает капотом в сторону, и они безжизненными куклами отлетают к стене. Водитель, так и не затормозив, врезается в стену дома и машина, наконец, останавливается, из-под капота вырывается дым или пар…  Человек за рулём, при столкновении, выбивает своей головой стекло, и с силой инерции его бросает прямо в стену рядом с мужчинами. Неестественно вывернутая голова показывает, что водитель закончил свою последнюю поездку.

Внезапно снова появляются сгустки. Они подлетают к телам двух сбитых мужчин и пропадают в них, а из трупа водителя, наоборот, вылетает шар и медленно взмывает вверх. Тела (его и Гюнтера?) почему-то, резко вспыхивают ярким светом, который быстро пропадает, ненадолго задержавшись между ног у Гюнтера и у него самого. И снова всё начинает медленно гаснуть..

… Александр резко открыл глаза. Над ним оказался белый потолок, на котором были еле заметные трещинки. Вокруг тихо. Судя по ощущениям, он лежал на чём-то плоском и жёстком. Каталка? Стол? Ладно, пока не важно. Попытка пошевелить рукой или головой вызвала вспышку боли и глухой стон. Где он? Скорее всего, в больнице. Или в лазарете. А почему он здесь? Ах да…  Теперь понятно, сопротивление сотрудникам НКВД, плюс причинение им тяжких телесных повреждений, а возможно, и убийство…  Кстати, а почему он тогда жив? На месте конвоиров он бы пристрелил такого буйного зека без всякой жалости. Хотя тогда это показалось ему хорошей идеей, перед смертью оторваться напоследок. Выходит, ещё поживёт?