Моя страна - прежде всего! - [70]

Довольный и умиротворённый Гюнтер лежал, постепенно приходя в себя…  Да, в больнице у него ещё не было. А с Лаурой вообще всё получилось потрясающе. Оказывается, ей понравился вкус его спермы, и она с удовольствием её выпила. А ведь не каждая бы смогла. Как ему повезло, что он с ней встретился, и она влюбилась в него. Секс сам по себе очень хорош, а уж когда он между двумя людьми, которые любят друг друга…  ну или, кто-то один любит и готов ради второго на многое…  Теперь бы поспать немного. Но раз фрау ждут, надо пообщаться.

Внизу послышался шорох. Гюнтер посмотрел вниз. Лаура пыталась встать, вцепившись руками в его кровать, но они дрожали и срывались. Наконец, у неё это получилось, и с глубоким стоном она прилегла на краю его кровати. Тесно прижалась к нему спиной и затихла. Гюнтер тоже молчал, продолжая переживать ту сногсшибательную сцену, которая только что произошла. Приятная слабость охватила его.

— Я думала что умру…  — раздался тихий голос Лауры. Она медленно повернулась к нему лицом и посмотрела в упор. Её глаза сияли, а на губах появилась улыбка. — Знаешь, когда это произошло в первый раз…  я была уверена, что лучше быть просто не может. Боже, как я ошибалась…  Я неимоверно счастлива, Гюнтер. Как бы я хотела сейчас просто лежать с тобой рядом и всё. Мне больше ничего не надо, любимый…  Я люблю тебя! Очень люблю! Вся моя жизнь — это ты..

С этими словами она ещё крепче прижалась к нему, закрыла глаза и уткнулась своим носиком в плечо. Гюнтер улыбался и молчал, прижав её к себе. Не открывая глаз, Лаура тихо спросила:

— А ты меня любишь?

И вот что ей ответить? Одни советуют всегда говорить правду, даже если тебе или собеседнику это неприятно. Алекс как-то сказал: «Лучше горькая правда чем сладкая ложь!» В чём-то он прав…  Вот только что делать, если точно знаешь, что твой правдивый ответ принесёт сильнейшую боль и горе близкому человеку? Кому от этого будет лучше? Ему? Нет, от вида убитой горем Лауры ему точно лучше не будет. Ей? Тем более. Разве что его вечное второе «Я» под названием совесть будет довольна.

Она и сейчас настойчиво твердит — «Скажи ей правду, Гюнтер! Не ломай девушке жизнь! Ты же её не любишь! Просто пользуешься тем что она по уши в тебя влюблена, верно? Да, сейчас погорюет, поплачет, потом успокоится и забудет тебя. Найдёт себе хорошего парня, который на самом деле влюбится в неё, у них появятся дети…  А ты будешь честен с собой и когда-нибудь встретишь ту свою любовь, на которой с радостью женишься!»

От такой картины будущего Гюнтер непроизвольно скривился.

«Да неужели? — мысленно ответил он. — А что если она возьмёт и утопится от несчастной любви? Или вообще разочаруется в мужчинах? Ты такие варианты не рассматривала? Да, пусть я и не хочу пока жениться на ней, но она мне очень сильно нравится! А любовь…  Я никогда ни в кого не влюблялся, может, то что я испытываю к ней это и есть любовь? И я не хочу её отпускать и отдавать какому-то постороннему, поняла? Я обещал никогда не обижать и защищать её, и я это сделаю! Со мной она счастлива и я с ней тоже, поэтому хочу чтобы так было и дальше!»

«Это неправильно, Гюнтер! Нельзя ей всё время лгать!»

«Я сам знаю что делать и никому не позволю влезать в наши отношения! И тебе тоже! Когда-нибудь я скажу ей всё что думаю о нас, но не сейчас. Кстати, только попробуй помешать мне спать по ночам своими занудными нравоучениями! Всё, заткнись, мешаешь!»

Совесть, недовольно ворча, затихла. А Гюнтер, прижав Лауру к себе ещё сильнее, улыбнулся и уверенно ответил:

— Конечно, люблю, моя милая! Разве такую как ты можно не любить?

Девушка счастливо засмеялась и поцеловала его в плечо.

Через несколько минут она неохотно встала, вынула из кармана халата маленькое зеркало и заглянув в него, ахнула:

— Боже мой, какой кошмар! Я выгляжу как…  как…  — она никак не могла подобрать слова.

-..Как самая счастливая в мире девушка, которая только что отдалась своему любимому парню прямо в больнице и сама побывала в раю! — улыбаясь, помог ей Гюнтер.

— Ах ты, пошляк! — она шутливо шагнула к нему. — Сейчас я кого-то помадой разрисую за такие слова! Бедная девушка тут вся разлохмачена, одежда в беспорядке, а он смеётся! А если придёт фрау Кох или доктор Венцель? Эх ты, а ещё офицер…  Как не стыдно! — покачала Лаура головой, пытаясь не улыбнуться.

Внезапно за дверью послышались лёгкие шаги, невнятные голоса. Неизвестные попытались открыть дверь, не смогли, и постучали.

Гюнтер и Лаура переглянулись. Он с любопытством, девушка с паникой.

— Ох, они уже пришли! Что делать?... — заметалась Лаура в панике по палате. — И расчёска не здесь, а в сумке..

В дверь снова постучали, уже сильнее.

— Придётся открыть…  — сказал Гюнтер. — Иначе будет подозрительно.

Лаура застыла на месте, побледнела и медленно направилась к двери. Рядом с ней она быстро поправила волосы, одежду и, приветливо улыбаясь, открыла её.

На пороге стояли фрау Бломфельд и Катарина.

Москва. 11 апреля 1940 года. Александр Самсонов (Дитрих Краузе)

Саша, как обычно, лежал на койке и смотрел в потолок, когда за ним пришли. Заскрежетал ключ в замке и дверь отворилась. Один из его конвоиров встал на пороге и скомандовал: