Моя страна - прежде всего! - [54]

— Вы…  Вы бросили там свою жену, герр Бломфельд? — потрясённо смотрела на него женщина.

— Отстаньте, Катарина! Вы знаете наши отношения…  мы давно уже живём каждый по-своему. Я не обязан был спасать эту развратную дуру, которой плевать на меня! — разразился толстяк гневной речью, размахивая руками. — Сама виновата, подлая тварь! Если она…  — спасённый резко захлебнулся словами и с шумом свалился на мостовую, хватая ртом воздух.

Гюнтер, дрожа от злости, опустил кулак, которым он только что с наслаждением заехал в большой живот этого хряка. Не сдержавшись, он размахнулся и начал пинать Бломфельда, награждая его ударами по телу. Тот, крича и извиваясь, свернулся клубком, пытаясь закрыться от ударов. — Что вы делаете?? Я буду жаловаться вашему..!!

— Какая же ты мразь, толстая свинья! Если бы я знал, какой ты ублюдок, то с удовольствием отошёл бы сторону, чтобы ты разбился, урод! Как можно бросить свою жену в огне и самому спасаться? Ты не мужчина, а полное чмо!! — Ударив напоследок толстяка, он плюнул на него и попытался успокоиться, тяжело дыша. Также возмущённые подростки мрачно смотрели на трусливого мужчину, стискивая кулаки. Они явно разделяли ненависть Гюнтера к таким личностям. К нему подошла спасённая Катарина и осторожно прикоснулась к нему.

— Успокойтесь, прошу вас, герр унтерштурмфюрер…  — она заглянула ему в глаза. — Мне жаль, что так случилось…  Фрау Бломфельд не такая как он про неё говорил. Она хорошая и несчастная женщина, любит своего сына и всегда была добра ко мне..

— Просто Гюнтер, Катарина…  — угрюмо сказал он.

Тем временем, все кто был на втором этаже, кроме пропавшей фрау Бломфельд, были спасены. Так же, спрыгнули часть тех кто был и на третьем этаже. Но не все. Оставалось ещё человек пять, в том числе четыре женщины разного возраста. Они боялись прыгнуть, истерично рыдали и молили о помощи. Огонь разбушевался во всю, ворвавшись на второй этаж и подбираясь к третьему. Спасателям пришлось отодвинуться ещё дальше, чтобы не обжечься. Теперь прыжок с последнего этажа был уже невозможен, огонь не давал возможности перепрыгнуть его. Казалось, несчастных жителей уже не спасти..

Прибежали парни, отправленные за песком и водой. Трое из них тащили по два ведра каждый, последняя пара, пыхтя, принесла большой ящик с песком и пару лопат. Они с грохотом опустили тяжёлый ящик и уселись отдыхать, вытирая пот со лба.

— Спасибо, парни! — поблагодарил их Гюнтер. Он не стал говорить, что их помощь опоздала, шестью вёдрами воды и ящиком песка тут уже не поможешь. Нужны более радикальные средства. Он огляделся. Спасённые люди стояли и сидели у противоположной стороны улицы и рыдали, глядя на свой дом. Кое-кого из них укутали одеялами, детей завели внутрь дома. Хряк стонал и ругался, сидя на бордюре, Катарина, прижав к себе сына Бломфельдов, смотрела на охваченные огнём окна квартиры и плакала.

Гюнтер глубоко вздохнул и решился. Как ему не хотелось это делать…  Но просто стоять и смотреть, как люди горят заживо? Это ещё хуже. Он развернулся к членам «Гитлерюгенда» и приказал:

— Кто-нибудь, дайте мне свой шлем!

Подростки вопросительно уставились на него, оторвав взгляд от горящего дома. Помедлив, двое протянули ему свои шлемы. Один из них спросил:

— Зачем он вам, герр унтерштурмфюрер?

— Увидите…  — бросил он в ответ.

Взяв одно из вёдер, он опрокинул его на себя. Холодная вода приятно остудила голову, шею, пролилась на китель и за шиворот. Нахлобучил шлем и полил его водой. Приказал:

— Облейте меня водой. Так, чтобы вся одежда была полностью мокрой! — он увидел, как мальчишки оторопело уставились на него. — Выполнять! — хлестнул по ним его голос.

Парни начали обливать его водой. Внезапно к нему подошла Катарина, её влажные глаза смотрели на него с тревогой.

— Что вы собираетесь делать, Гюнтер?

— Собираюсь делать то что должны были сделать пожарные…  — буркнул он. Настроение было ни к чёрту.

— Вы собираетесь…  — её голос сорвался. — Собираетесь войти внутрь? Но это же безумие! Вы не сможете! Вы просто погибнете! Прошу вас, не входите туда, дождитесь пожарных! — Она крепко вцепилась в него как клещами.

— Успокойтесь, Катарина! — он аккуратно разжал её руки. — Лучше помогите мне! Можете дать вашу косынку?

Она, онемев, молча сняла с шеи косынку, не отрывая от него взгляда.

— Пожалуйста. Не надо…  — прошептала она.

— Со мной всё будет в порядке, Катарина! У меня ещё в этом мире куча дел, так что я выживу, обещаю! — весело подмигнул он ей. Взяв её косынку, Гюнтер окунул ткань в последнее ведро с водой и обмотал ей лицо, оставив открытыми только глаза. На кисти тоже намотал мокрые тряпки. Всё, теперь он готов! Конечно, лучше бы надеть противогаз, но где его взять? Ни у полицейских, ни у мальчишек их не было. Была опасность, что металлический шлем раскалится от температуры, но угроза внезапного падения обломков на незащищённую голову перевесила. Пусть лучше будет.

Обернулся к подросткам:

— Вы будьте наготове, возможно, мне понадобится ваша помощь, когда стану вытаскивать людей. Несколько человек пусть дежурят у чёрного хода. Поняли?

— Так точно, герр унтерштурмфюрер! — несмотря на обстановку, вбитые в них уставные рефлексы по-прежнему доминировали.