Моя схватка с Богом - [52]

Очень важно не путать два понятия: самоотречение и ненависть к себе. Нам не следует пренебрежительно относиться к себе и все время напевать слова одного известного гимна: «Я червь презренный». Истина и ложь часто соседствуют друг с другом. Наглядным подтверждением этому служит здоровое и нездоровое понятие о любви к себе. Иисус превозносил здоровую любовь к себе. Фактически она лежит в основе золотого правила и второй великой заповеди (Мф. 7:12; 22:39; Лк. 6:31). Я не смогу любить ближнего, если прежде не полюблю себя.

Но здоровая любовь к себе зиждится на Божьей любви ко мне, а не на присущей мне доброте. Моя «ценность» вытекает из того факта, что Иисус умер за меня на кресте. Извращенная любовь к себе исключает Бога и ставит мое заблудшее «я» в центр всего. Такой эгоцентризм делает человека гордым и себялюбивым, лишает его любви и услужливости. Иисус призывал к здоровому самолюбию, а нездоровое самолюбие считал источником греха, который зародился в Люцифере.

Переход от эгоцентризма этого мира к смиренному служению в духе Христа совершается не путем постепенного возрастания, как указывает X. X. Фармер, и не путем естественной эволюции. Скорее это «искоренение, раздирание, разрыв, раскол и разлом, что-то вроде хирургической операции, это — распятие»[9].

В центре борьбы находится воля каждого отдельного человека, «управляющая сила в человеческом естестве». Грех зарождается в эгоистичном своеволии, поэтому Елена Уайт писала, что «воинствование со своим «я» есть величайшее из всех сражений. Оставление своего «я», полное подчинение воле Бога требует борьбы; но душа должна покориться Богу, и лишь тогда она сможет обновиться в святости». Как писал об этом Денни, «хотя грех может родиться естественно, он не умирает естественной смертью; в каждом отдельном случае его приходится приговаривать к смерти в нравственном смысле, а затем приводить приговор в исполнение»[10]. Такой приговор выносится силой воли по побуждению Святого Духа. Христос называл это распятием.

Ежедневное распятие своего «я» — это постоянное подчинение человеческой воли Божьей воле, уверенность в том, что Богу виднее, какие жизненные обстоятельства будут лучше способствовать нашему духовному росту. Оно включает признание того факта, что мы не можем самостоятельно освободиться из сетей греха.

У Христа был Свой крест, а у нас — свой. Он умер на Своем кресте за наши грехи, в которых не участвовал, а мы умираем на нашем кресте для всякой гордыни и самонадеянности, чтобы участвовать в Его жизни. На кресте Христовом мы полностью освобождаемся от всех видов умственной и нравственной зависимости и признаем свою зависимость от Него в каждой мелочи жизни.

Во свете креста слова Христа: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее» приобретают новый смысл (Лк. 9:24). Главное открытие Адама и Евы состояло в том, что путь самоугождения ведет к смерти.

На этом этапе важно признать, что христианство — это не только разновидность смерти, но и разновидность жизни. Христианство — это преимущественно жизнеутверждающая сила, а не перечень запретов. Смерть для своего «я» как средоточия всех жизненных устремлений открывает путь и создает необходимые предпосылки для христианской жизни.

Подобно тому как за смертью Христа последовало Его воскресение, то же самое происходит и в жизни каждого из Его последователей. «Мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Ибо, если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения». Христианин мертв для греха и жив для Бога во Христе Иисусе (Рим. 6:4, 5; ср. с Кол. 2:8-15).

Божий идеал для Его народа — это не нравственная пустота, а новая, насыщенная жизнь. Она начинается со смертью старой жизни, отмеченной эгоистичным себялюбием. Покаяние — это отвращение к своему греху, сопровождаемое откликом на Божью любовь во Христе. Жизнь христианина — это не просто оставление чего-то, а поворот к новой жизни.

Наше распятие начинается тогда, когда мы окончательно оставляем всякую человеческую мудрость и попытки спасти себя от рабства греха и когда принимаем то, что Христос сделал за нас. В этот момент Бог оправдывает нас, и мы считаемся праведными. Но эта праведность — не просто юридическая фикция. В то же самое время, когда Бог оправдывает нас, Он начинает в нас и процесс духовного перерождения. Павел говорит, что благодатью Своей Бог дарует обращенным новые сердца и мысли, новое мировоззрение и новые побуждения (Кол. 3:9, 10; Рим. 12:2; Еф. 4:22-24).

Елена Уайт пишет, что «Божье прощение — это не просто юридический акт, освобождающий от осуждения. Это не только прощение греха, но и востребование грешника для Бога, предполагающее его отлучение от греха. Это поток спасительной любви, преобразующей сердце»[11].

Рауль Дедерен также писал, что «Божий оправдательный приговор в отношении нас является вместе с тем и творческим действием». Заместительная смерть Христа «не исчерпывает всей полноты Его служения». Если это так, «то спасение было бы внешней сделкой, заключаемой вне верующего» и «не имело бы ничего общего с его нравственной и духовной жизнью. Но в смерти Христа верующий находит не только объективное искупление своего греха, но также и избавление от его власти»