Моя сестра Роза - [12]

– Где Роза?

– В своей комнате. Салли оборудует кабинет. Я настроил интернет. Пароль обычный. Пришлось изрядно на всех поорать. На здоровье.

– Спасибо, Дэвид, это прекрасно.

– Я скоро начну готовить. Планирую, что ужин будет в семь.

Я киваю. Семь – это еще через два часа. А я уже голоден. Беру себе яблоко и горсть орешков. Роза сидит на своей кровати, скрестив ноги, и читает книжку по математике. Розе нравятся числа. Она вроде как математический гений. Это у нее от Дэвида. Они могут часами говорить о числах и компьютерах. А я никакой не гений.

Розин компьютер уже подключен, на полках стоят книги по математике и физике. Позади компьютера стопкой лежат учебники по истории США и романы, которые, по задумке родоков, нам нужно прочесть, чтобы подготовиться к здешней школе. Когда родоки решат нас по ним проэкзаменовать, Роза почитает их в интернете в кратком изложении.

– Чем занимаешься? – спрашиваю я, просовывая голову в дверь и закидывая в рот орешки.

– Читаю. А ты чем занимаешься?

– Жую, спрашиваю, чем ты занимаешься. О чем читаешь?

– О простых числах.

Роза может наизусть перечислить первую тысячу простых чисел. Поэтому я знаю, что тысячное простое число – 7919.

– Салли и Дэвид ругаются.

– Из-за чего? – насмешливо спрашиваю я. Роза часто так говорит. Но я редко вижу, чтобы родители ругались.

– Из-за Макбранайтов. Дэвид считает, что мы должны быть с ними вежливыми.

– Мы должны быть вежливыми со всеми.

– Да, но не все покупают нам билеты на самолет и платят за крутую квартиру. Дэвид хочет, чтобы мы были с ними супервежливыми. А Салли говорит, что перебарщивать с этим не нужно. И что Макбранайты – их лучшие друзья. Кстати, ты не задумывался о том, почему мы их ни разу не видели?

Я не задумывался. Родоки не раз ездили с ними в отпуск, но нас с собой никогда не брали. Я думал, все дело в том, что у нас и у их детей каникулы в разное время.

– Мне не терпится с ними познакомиться, – говорит Роза. – Хочу посмотреть, как выглядят богачи.

– Скорее всего, они выглядят как обычные люди.

– Я буду их изучать. Я тоже хочу быть богатой.

– Ты всех изучаешь, – говорю я. Мысль о том, что Роза может натворить, если разбогатеет, приводит меня в ужас.

– Я никогда не общалась с двойняшками.

У Макбранайтов три дочери: Лейлани, примерно моя ровесница, и двойняшки Майя и Сеймон, чуть постарше Розы.

– Наверняка они ничем не отличаются от других детей.

Роза качает головой:

– Я читала, что у некоторых близнецов есть свой собственный язык, что они могут читать мысли друг друга. Когда одному из близнецов плохо, второй это чувствует, даже если они далеко друг от друга. Близнецы всегда дружат.

– Звучит правдоподобно, – бросаю я, имея в виду ровно противоположное.

Роза кивает. Она не понимает сарказма.

– Мне бы хотелось быть телепатом. Интересно, они этим пользуются, чтобы издеваться над Лейлани? Я спрошу.

– Будь уверена, они все тебе расскажут о своих близнецовых суперспособностях.

– Люди всегда рассказывают мне интересные вещи. Это правда. Розе нравится знать о других людях больше, чем они знают о ней. Среди сверстников она всегда становится лидером. Сначала все дети ищут ее одобрения, хотят ей понравиться, потому что она такая красивая и потому что ее невозможно не полюбить. Но эта любовь быстро перерастает в страх. Роза выслушивает их секреты, узнает истории, которые они никогда никому больше не рассказывали, а потом разбалтывает их в самый неподходящий момент. У Розы слишком сильная харизма.

Не все дети обманываются. Каждый раз находится один или даже двое детей, которым кажется, что с Розой что‐то не так. Но все остальные не обращают на них внимания. Скоро у Розы начнутся занятия в новой танцевальной школе. Я стараюсь не слишком переживать, потому что почти ничего не могу сделать.

Дедуля платит за Розины танцы, потому что она сказала, что это нечестно – я хожу на бокс, а она нет. Почему ей тоже нельзя на бокс? Дедуля ответил: «Девочки не занимаются боксом. Выбери что‐то другое». Она выбрала чечетку, и дедуле это очень понравилось. Дедуля любит, когда девочки занимаются чем‐то, что он считает подходящим для девочек.

– О чем ты думаешь, Че?

– О дьяволе.

Роза хихикает.

– Его не существует.

Примерно с двух до трех лет Роза была чудовищем. Когда ее истерики стали совершенно непереносимыми, родоки повели ее к врачу. Тот отправил ее к специалисту по раннему развитию. Истерики тут же прекратились.

Я видел, как она злилась, когда ей что‐то не нравилось. Это случалось часто. Но после того, как ее сводили к специалисту, истерик больше не было. Роза поняла, что так она своего не добьется. Вместо того чтобы выбросить белый флаг и дать ей то, что она хочет, родоки повели ее к докторам. Такое внимание Роза не оценила.

После того похода к специалисту на ее лице порой появлялось то жуткое, яростное выражение – правда, теперь лишь на миг. Я напрягался, ждал, что она закричит, зарыдает, но истерики не было. Никто, кроме меня, не замечал, как в такие секунды менялось выражение Розиного лица. Она исключила из своего арсенала истерики, а вместо того принялась безостановочно врать.

Однажды мы завтракали в кафе. Розе было два с половиной года, она сидела на высоком стульчике и пила молоко. Дэвид мило болтал с официанткой, а Салли листала воскресную газету. Я заметил, как Роза ущипнула себя за руку, и потянулся, чтобы не дать ей сделать это снова.