Моя русская жизнь - [109]

На следующее утро отслужили заупокойную мессу – против желания украинцев, так что для избежания беспорядков пришлось разместить возле церкви германские войска. Гетман Скоропадский, бывший генерал-адъютант при императоре, на литургии не присутствовал. И это обстоятельство всех шокировало. Похоже, оно отражало намерение четко обозначить разрыв между Украиной и Россией и обозначить это особо возмутительным способом.

Я была совершенно подавлена этой новостью, вселившей в меня величайшую за все время печаль, какую только мне довелось пережить. Это означало, что жизнь в России для нас закончилась. Этому было невозможно поверить, и я не могла думать об императоре как об умершем человеке.

Вскоре последовали противоречивые сообщения, но за ними – другие, противоречившие предыдущим. Даже потом, находясь в Крыму, муж телеграфировал мне, что император жив. Но – увы! Истиной было то, что дошло до нас первым. Император, императрица, их маленький сын и четыре прекрасные дочери – все были варварски убиты 16 июля 1918 года с возмутительной жестокостью. После многих недель заточения в тесной комнате, где их подвергали нечеловеческому обращению и непрекращающимся оскорблениям со стороны озверевших солдат, их отвели в подвал и беспощадно расстреляли одного за другим Император умер с наследником на руках. Потом эти святые тела были сожжены так, что не осталось никаких следов. Преступников, виновных в этом ужасном злодеянии, мы оставим на волю правосудия Божьего.

Несколько месяцев спустя, когда адмирал Колчак со своей армией вошел в Сибирь, он провел расследование обстоятельств гибели императорской семьи, но ничего нового не было получено. Я сама видела фотографию залитой кровью комнаты и отверстия в стенах, оставшиеся от пуль подлых убийц.

Не могу писать об этой трагедии без глубокого волнения – она навсегда осталась в моей жизни. Все мы должны отдать должное благородным мужчинам и женщинам, которые оставались на своих постах до конца, последовав за императором в изгнание и на смерть, – воистину к ним относятся слова Христа: «Нет человека, любящего больше, чем этот». Да будем достойны мы, избежавшие их участи, воссоединиться с ними всеми на Небесах!

Убийство императорской семьи наверняка стало самым потрясающим преступлением во всех анналах истории.

Память о нашем первом большом взрыве все еще была свежа, когда однажды мы вновь услышали жуткий грохот. Оказалось, это взорвалась бомба, поразившая и фельдмаршала Эйнгорна, и его адъютанта.

Каждый день мы надеялись узнать о возвращении моего мужа из Крыма, но дела его затягивались, и, хотя мы уже были готовы к отъезду в Швейцарию, как он нас просил, все еще не было никаких признаков его возвращения. Дочь моя все еще находилась в Одессе с моей племянницей, и я страшно волновалась. Меня переполняли мрачные предчувствия, которые – увы! – слишком скоро стали реальностью.

Ужасно думать, что можно оказаться без дома, в постоянной тревоге и незнании, как долго будут продолжаться скитания. Мой дом был полон беженцев, прибывших из разных мест и имевших разное социальное положение. У нас остановилась моя бывшая золовка, княгиня Оболенская-Юрьевская (дочь царя Александра II от морганатического брака), вместе со своим вторым мужем, князем Оболенским. Она приехала из Москвы, где жила под вымышленным именем у своих друзей.

Муж ее бежал из Крыма по приходе туда первых большевиков, еще до германской оккупации, поскольку принимал участие в обороне Ялты. Ему пришлось скрываться в горах, а жена его вынуждена была терпеть на своей вилле частые обыски, проводившиеся с целью выявления следов его пребывания. Наконец, она была вынуждена покинуть дом, но найти другой было очень трудно, так как все боялись принять ее из-за близости к императорской семье, а большевики относились к ней с подозрением. В одежде сестры милосердия она доехала до Москвы и там встретилась с мужем, а по пути ехала рядом с матросом, который обыскивал ее дом в Ялте, и все боялась, что он ее узнает. Она много рассказала мне о событиях в Ялте.

Тетю моего мужа, супругу князя Ивана Барятинского, посадили в тюрьму, и были опасения, что ее расстреляли. С его кузиной, графиней Толстой, однако, произошел замечательный случай. Большевики украли у нее алмазы и спрятали их. Но воры ушли без своей добычи! Она впоследствии обнаружила их в печи, куда их схоронили и забыли.

В моем доме жила и великая княгиня Мария Павловна, ранее принцесса Шведская. Она была очаровательнейшей особой. Была замужем за князем Путятиным, офицером в полку моего мужа. Вместе с ней спаслись отец и брат ее мужа. Бедная великая княгиня очень тревожилась за своего любимого отца, великого князя Павла Александровича[24]. Его арестовали, но из-за плохого здоровья поместили в большевистский госпиталь. А также она очень переживала за своего брата, великого князя Дмитрия Павловича, который все еще находился в Персии по приказу императора. Сейчас он служил в английской армии, и о нем давно ничего не было известно.

Всех нас бесконечно волновало, какое же будущее нам уготовано и, особенно, останутся ли немцы на Украине. Мы прекрасно понимали, что, как только они уйдут, вновь начнется большевистский террор – с сопутствующими убийствами и грабежами. Еще свежи были в памяти происшедшие события и то, как много жизней было унесено… А сколько прекрасных дворцов оставлено в руинах, сколько цветущих имений стерто с лица земли!