Моя подруга всегда против - [3]
Навостряю уши, чтобы уловить первые звуки, определяющие весь ход разговора.
– Алло? – Потом еще раз, с ноткой узнавания в голосе и немецким акцентом: – Альо?
Урсуле звонят друзья-немцы. Уф-ф. Эдисон, дай я тебя расцелую.
Итак, Урсула. Располагайтесь поудобнее, уберите откидной столик, проверьте, надежно ли закреплен багаж на верхней полке, и внимайте.
Урсула родом из Южной Германии, из-под Штутгарта. Рост – метр семьдесят четыре. Полагаю, это весьма солидный рост для женщины. В туманных воспоминаниях о доурсуловой жизни мои подружки обычно довольствовались ростом метр шестьдесят пять – метр шестьдесят семь. По словам Урсулы, так было потому, что я, трус и лентяй, гулял только с англичанками (она произносит «англичанки», как Троцкий – «лакеи империализма»), Урсула непоколебимо уверена, что метр семьдесят четыре – средний рост для женщины, даже чуть-чуть ниже среднего, и что англичанки – а это всем известно – искусственно задерживают свой рост в угоду английским мужчинам, большинство из которых – пьянчуги и бездельники.
Мы живем вместе уже много лет, и, понятное дело, я не особо часто смотрю на Урсулу. Нужды нет – достаточно ощущения, что фигура подруги маячит где-то поблизости. Но для вас, так уж и быть, я пороюсь в захламленных подвалах моей памяти и постараюсь отыскать куда-то задевавшиеся черты моей лучшей половины.
Глаза у нее голубые. Не льдисто-голубые, какими редакторы женских журналов с помощью фотошопа малюют глаза моделям на обложках (так что, когда проходишь мимо полок с журналами, чувствуешь себя словно в «деревне проклятых»[1]), а нежного оттенка, какой, скажем, бывает у жидкостей для мытья унитазов.
Пониже глаз у Урсулы, по современной моде, находится нос. Маленький такой, немного вздернутый. Нос Урсулы я вижу как наяву, даже зажмурившись. Должно быть, оттого, что она вечно сует его в мои дела.
Рот Урсулы – большой, и форма соответствует качеству. За пухлыми бледно-розовыми губами прячется ряд крупных, белых-пребелых, безукоризненных зубов, которых не касалась рука калифорнийских кудесников стоматологии. Помните, какие рты у королев красоты из Америки? У тех, что выходят на сцену в крошечном бикини и щебечут, как благородно было бы сводить слепых детей в зоопарк, а потом включают улыбку, яркость которой наносит зрителям ожоги третьей степени? Возьмите такую улыбку, наложите на нее губы французской актрисы, и у вас получится часть Урсулы от носа до подбородка.
Вот вам мгновенный снимок Урсулы (какое счастье, что фотографии не умеют говорить) – высокая голубоглазая блондинка с губами как у героинь из «Спасателей Малибу».
Совершенно не мой тип. Но никаких проблем – у меня достаточно глубокая натура, чтобы не шарахаться от бесспорно красивых женщин.
– Теперь мы можем пойти на «Лазерные войны»? Мы ждали сто тысяч часов. – Джонатан стоит передо мной с выражением страдальческой серьезности на лице. На нем резиновые сапоги, гавайская рубаха, верх от костюма Бэтмена, полицейская каска на два размера больше, чем следует, и накидка, которую он смастерил сам из двухметрового куска цветастой занавески. В руках – лазерный меч. Малый рост Джонатана только усиливает впечатление, будто кто-то поставил жуткий научный эксперимент и сжал бойца из «деревни проклятых» до минимальных размеров.
– Да, думаю, теперь можно. Только оденься поскромнее.
– Но почему? Я – джедай!
– А, ну тогда другое дело. Все же накидку оставь дома. Запутаешься в ней и упадешь, а отвечать потом мне.
– У-у-у-й. Я пока в ней побуду, потом в машине сниму. А то Питер заберет и ему достанется вся моя сила.
– Соображаешь.
Терри Стивен Рассел (в просторечии – TCP) возбужденно расхаживал по фойе «Лазерных войн».
– Опаздываешь? – TCP изумлен.
– Только на две минуты, мы…
– Не трать время на объяснения, надо спешить. Пошли. Привет, Джонатан. – Терри оглядывает наряд моего сына. – Что ж, по крайней мере один ошеломительный эффект мы произведем.
«Лазерные войны» – командная игра. На нашей стороне – я, TCP, Джонатан и розовощекий папашка с двумя розовощекими сынишками. Вряд ли на них можно рассчитывать. Уже ссорятся, кому какой пистолет взять, хотя все пистолеты одинаковые. Дилетанты чертовы. Стоит нам ступить на арену, как Джонатан исчезает из виду. У этого ребенка утонченная натура, он предпочитает прятаться в засадах и охотиться на противника в одиночку. TCP присаживается рядом со мной на корточки, слева от него розовощекое семейство продолжает выяснять отношения.
– Вы заткнетесь или нет? – шипит на них TCP. – Нас всех из-за вас поубивают.
Розовощекий отец хмурится:
– Полегче. Это всего лишь игра.
Мужик не понимает. Нам с TCP остается только недоуменно переглянуться, покачать головой и коротко, отрывисто рассмеяться. Хэ-х, ну и ну. Держись, солдат. Они не шутят.
Из-за укрытия выбегает ребенок противника и, стреляя без остановки, бросается к нашей позиции. Через секунду воздух пронзает одиночный лазерный луч, розовощекий мальчишка ранен прямо в нагрудный датчик.
– Аи! – разочарованно пищит пацан.
– К мамочке беги, – откуда-то из темноты раздается голос Джонатана.
