Моя плоть сладка - [28]

– Сейчас я вам вызову машину, – продолжал Кохилл. – Я абсолютно уверен, что вам удастся ее уговорить. Я буду ждать вас здесь.

– Отлично, – кивнул головой Ле План.

Он сел и вытер пот со лба. Кохилл отправился за машиной. Белокурый молодой человек, Кеннер, подошел к балконной двери и, печально глядя – на залитый солнцем сад, тихо проговорил:

– Я здесь ни при чем. Я хочу, чтобы вы поняли это. Я не имею никакого отношения к этому делу.

Он повернулся к Ле Плану, и тот увидел в глазах Кеннера страх.

– Ваша жена совершила величайшую ошибку, – сказал Ле План. – Моя организация очень жестоко поступает с людьми, которые ее обманывают.

– Да, могу себе представить.

– На вашем месте я бы предупредил ее об этом.

– Она не будет меня слушать, она ушла от меня.

– Да? – Ле План убрал носовой платок. – Нет ли у вас случайно пачки сигарет?

– Есть. Сейчас я вам принесу. Так вы думаете, что ваши ребята могут с ней что-нибудь сделать?

– Да.

Чак кивнул.

– Ну, что ж, она заслужила это. Заслужила. Сейчас я вам принесу сигареты.

Позднее, проезжая в такси мимо красивых отелей Тор-рено, Ле План вспомнил вдруг о том безразличии, с которым Чак говорил о своей жене. «Может быть, они не хотят получать с нас выкупа? – подумал посредник. – Может быть, они хотят продать весь сверток, а девушку использовать в качестве козла отпущения? Они так уверены, что я ее убью».

Ле План опустил стекло, и прохладный бриз приятно обдувал его вспотевшие голову и шею.

Кохилл, конечно, проиграет, если он надумал захватить все бриллианты, вместо того чтобы получить выкуп. Ведь ему придется столкнуться с огромными трудностями, когда он попытается сбыть этот товар на рынке. Люди, подобные Кохиллу, часто совершали такие ошибки. «А пока, – мрачно думал Ле План, – а пока…»

Такси выехало за город и осторожно двигалось по извилистой дороге. Шофер при каждом зигзаге напряженно наклонялся к рулю. Одно неосторожное движение – и машина полетит с тысячефутовой высоты вниз на зеленые оливы. Морис Ле План не любил подобные дороги, он вообще не любил опасность в любой ее форме. Он оглянулся. На таком серпантине он легко может увидеть погоню, если Кохилл решится на это. В данной ситуации все возможно. И вдруг на одном из зигзагов внизу он увидел взбирающееся в гору такси. Но тут машина Ле Плана начала спускаться вниз, и он потерял из виду преследователя. Это, вероятно, Кохилл. Вот опять такси Ле Плана поднялось наверх, и опять он увидел второе такси. Ну что ж, посмотрим, посмотрим.

Через пятнадцать минут, когда они проезжали мимо яолей, буквально усеянных цветущим маком, шофер замедлил скорость возле указателя «Кэмп де Мар. Отель „Соль де Самбра”. 2 мили».

К отелю вела очень узкая, покрытая гравием дорога. Две мили, согласно дорожному знаку. Ну, что же, отлично. Ле План снова оглянулся назад. Второе такси медленно поворачивало на узкую дорогу, ведущую к отелю «Соль де Самбра». От волнения брови Ле Плана соединились в одну линию. Сколько времени Кохилл будет продолжать эту комедию? Сколько еще трюков хочет он выкинуть? «У меня нет на это времени», – решил Ле План.

Он наклонился к шоферу.

– После следующего поворота остановитесь у края дороги и подождите меня.

Удивленный шофер начал возражать, но Ле План нетерпеливо оборвал его!

– Скорее.

Шофер повиновался. Такси затормозило, завершив крутой поворот. Преследующая машина сделала поворот несколькими секундами позже. Она промчалась на всей скорости, и Ле План не смог разглядеть пассажира.

Как он и предполагал, второе такси тоже замедлило ход и остановилось в нескольких ярдах впереди. Ле План с улыбкой вышел из машины и закурил, поджидая под палящими лучами солнца бесстыдного Кохилла с его фальшивыми извинениями.

Но из остановившейся впереди машины вышел не Барней Кохилл.

Ле План увидел высокого и, как ему показалось, совершенно лысого человека. Но когда тот подошел ближе, Ле План понял, что у него просто бритая голова. Это был широкоплечий мужчина с короткими, сильными руками, лет сорока с небольшим. Он шел быстрой походкой, наступая с пяток на пальцы, как борец на утренней прогулке. На нем были светлый костюм европейского покроя, белая рубашка и дешевый американский стильный галстук. Когда он открывал рот, как он сделал сейчас, в его нижней челюсти сверкало четыре металлических зуба.

Ле План никогда раньше не видел его, но тот, по всей видимости, знал Ле Плана. Он протянул свою огромную квадратную лапу и пожал потные пальцы Ле Плана. Казалось, его глаза были способны смотреть, не прищуриваясь и не моргая, на самое яркое солнце. Он спросил:

– Вы Морис Ле План?

– Да. Но боюсь, что я…

Ле План не закончил фразу. Он вдруг заметил, что одна половина лица его собеседника была парализована. Левый глаз слегка закатился, а левый уголок рта чуть опустился вниз. Это придавало его лицу чрезвычайно странное выражение. Как будто на лицо надета маска. И тут с внезапным ужасом Ле План вспомнил, как однажды один из членов организации рассказывал ему: «Половина его лица мертва. Когда он смеется, у вас к горлу подступает тошнота».

Ле Плану не нужно было слышать следующих слов незнакомца. Он все уже знал.