Моя первая любовь - [38]
Если бы дети советского времени умели хлопать не по приказу, то в эту минуту коридор и рекреация, наверное, просто взорвались бы аплодисментами. Поскольку дотянуться я смог до весьма болезненной точки любого мужского существа вне возрастных градаций, то старшеклассник взвыл и буквально опустился на колени передо мной и Кариной. Бегать и водить хороводы все перестали. Это был шок и триумф. Я завалил лося.
Конечно, и следующее за триумфом мгновение не задержалось. Лось встал, поднял меня в воздух за воротник и шлепнул об вощенный паркет рекреации, после чего покинул наш детский этаж.
Потом было, конечно, разбирательство. Нас ругали, его очень ругали, но тот сентябрьский день стал одним из самых счастливых и судьбоносных дней в моей жизни: я начинал формироваться как умный, изощренный рыцарь и гордец в разбитых очках и с любовью в сердце. Спустя годы изменилось немногое, и то лишь в сокращении шансов разбить мне оптику. Все начинается в детстве. Спасибо тебе, мой букварь.
Я полез в шкаф. Старинный, добротный, без глупых рельс и роликов. Он помнит мое рождение и, возможно, еще много чего увидит. На нем бабушка выкладывала загадочные для меня луковицы на подстеленной газете. Они назывались «детки», и из них рождались гладиолусы. В нем я прятался. Там почему-то всегда присутствовали апельсиновые корки. Да и вообще, в нем чувствовалась опора какая-то. Это не стенка безликая или дешевая мебель от скандинавских выдумщиков. Это — мистер Шкаф.
Я искал коробку с ботинками. Коробок было немало, выкладывал их в шкафу не я, и поэтому шансов на легкий результат у меня не было. В шкафу было, естественно, темно и чуть страшно. Как сорок лет назад. За коробками у самой стенки лежало что-то черное. Я не без дрожи дотронулся и ощутил болоньевую куртку. И я ее вытащил.
Черная, дутая, со сломанной молнией в застегнутом положении — то есть надеть ее можно было только через голову. На кромках рукавов — дырочки от неумелого обращения с сигаретами. Но тут я увидел главное. Чудесное воспоминание. Волшебный привкус весны. Правое плечо и рукав этой чудесной куртки из моей молодости были в побелке. Той самой. Из ее подъезда.
У меня секс тогда уже был, но я об этом предпочитал молчать, ибо опыт такого рода репутацию романтических отношений скорее портил. Каждая встреча завершалась томительным расставанием. Наверное, это было целым ритуалом, достойным диссертации культуролога. Я провожал ее до подъезда. Мы стояли. Молчали. Я тянулся к ней с поцелуем якобы в щечку и с коварным перебросом движения к губам. Она не грубо отстранялась. Это означало примерно следующее: «Я не хочу сейчас прощаться, и здесь куча народу…» Шли минуты… Мы говорили ни о чем, я смотрел на нее, старался стоять ближе и касаться. Спустя полчаса, при первых следах обморожения на моих лице и руках, она милостиво произносила с лукавым вопросом: «До этажа проводишь?» Я с готовностью рыцаря, вернее очень замерзшего рыцаря, шел за ней в подъезд. Пока мы ждали лифт, я согревался и разогревался. Поцелуй в лифте был всегда волшебным. То, что мои чувства небезнадежны, проявлялось в том, что уехать на том же лифте она мне не давала. Взаимность — сладкое чувство, если в нее веришь. Но наши подростковые чувства снова оказывались в зоне риска засветки перед соседями, которые сновали туда-сюда, возвращались с работы и из магазинов, шли гулять с собаками, возвращались, погуляв с собаками. Можно было нарваться и на близких родственников: маму, папу, старшую сестру. Я делал вид, что совершенно не боюсь подобной встречи и вообще знакомства с родителями. Бояться на самом деле перестал чуть позже. Спустя лет тридцать.
Я знал, что тащить ее на лестничный проем — грубо и ломает ее сценарий. Нужно было дождаться. И вот, спустя три или четыре эпизода с пугавшим нас раскрытием лифта или дверей холла, она скромно и тихо говорила: «Пойдем на лестницу…»
И вот тут начиналось то, что я люблю до сих пор. Мы целовались, стоя у изгиба лестницы, потом я гладил ее по щеке, и мы садились на ступеньку. Я обнимал ее, и она опускала мне голову на плечо. Ощущение доверия, тактильной нежности даже тогда мне казалось важнее поцелуев, тем более что они к чему-то более увлекательному приводили не всегда. Два-три часа подростковой нежности, чтения стихов, мечтаний. Потом ее старшая сестра нас все-таки разлучала, забирая мою возлюбленную. Финальный поцелуй носил уже не гормональный и не самоутверждающий характер, а был поцелуем нежности, которой мы тогда учились.
Я шел по своему неспокойному району домой, не очищая куртки. Было уже темно, да и, наверное, я этим знаком интимной жизни даже немного гордился. Куртку чистил уже дома накануне выхода в школу и в мечтах о новом свидании.
Я поднес старую болоньевую куртку к лицу и понюхал. Она не пахла подъездом или мамиными духами той девочки, она пахла апельсиновыми корками. Апельсины из Марокко. Эта книга тоже из детства. Куртку надо выкинуть, ведь она выполнила свою задачу уже несколько раз: и как носитель тепла, и как носитель мифологии. А вот нежности я бы и сейчас продолжил учиться, это бесконечное познание.
«Елтышевы» – семейный эпос Романа Сенчина. Страшный и абсолютно реальный мир, в который попадает семья Елтышевых, – это мир современной российской деревни. Нет, не той деревни, куда принято ездить на уик-энд из больших мегаполисов – пожарить шашлыки и попеть под караоке. А самой настоящей деревни, древней, как сама Россия: без дорог, без лекарств, без удобств и средств к существованию. Деревни, где лишний рот страшнее болезни и за вязанку дров зимой можно поплатиться жизнью. Люди очень быстро теряют человеческий облик, когда сталкиваются с необходимостью выживать.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», сборников короткой прозы и публицистики. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера» и «Национального бестселлера». Главный герой нового романа «Дождь в Париже» Андрей Топкин, оказавшись в Париже, городе, который, как ему кажется, может вырвать его из полосы неудач и личных потрясений, почти не выходит из отеля и предается рефлексии, прокручивая в памяти свою жизнь. Юность в девяностые, первая любовь и вообще – всё впервые – в столице Тувы, Кызыле.
В новой книге Романа Сенчина две повести – «У моря» и «Русская зима». Обе почти неприкрыто автобиографичны. Герой Сенчина – всегда человек рефлексии, человек-самоанализ, будь он мужчиной или женщиной (в центре повести «Русская зима» – девушка, популярный драматург). Как добиться покоя, счастья и «правильности», живя в дисбалансе между мучительным бытом и сомневающейся душой? Проза Сенчина продолжает традицию русской классики: думать, вспоминать, беспокоиться и любить. «Повести объединяет попытка героев изменить свою жизнь, убежать от прошлого.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», «Информация», многих сборников короткой прозы. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист премий «Русский Букер», «Национальный бестселлер». Слом, сбой в «системе жизни» случается в каждой истории, вошедшей в новую книгу Романа Сенчина. Остросоциальный роман «Елтышевы» о распаде семьи признан одним из самых важных высказываний в прозе последнего десятилетия. В повестях и рассказах цикла «Срыв» жизнь героев делится на до и после, реальность предлагает пройти испытания, которые обнажат темные стороны человеческой души и заставят взглянуть по-другому на мир и на себя.
В новом сборнике известный писатель-реалист Роман Сенчин открывается с неожиданной стороны – в книгу включены несколько сюрреалистических рассказов, герои которых путешествуют по времени, перевоплощаются в исторических личностей, проваливаются в собственные фантазии. В остальном же все привычно – Оля ждет из тюрьмы мужа Сережу и беременеет от Вити, писатель Гущин везет благотворительную помощь голодающему Донбассу, талантливый музыкант обреченно спивается, а у Зои Сергеевны из палисадника воруют елку.
У Романа Сенчина репутация автора, который мастерски ставит острые социальные вопросы и обладает своим ярко выраженным стилем. Лауреат и финалист премий «Большая книга», «Русский Букер», «Национальный бестселлер», «Ясная Поляна».В новом романе «Зона затопления» жителей старинных сибирских деревень в спешном порядке переселяют в город – на этом месте будет Богучанская ГЭС. Автор не боится параллели с «Прощанием с Матерой», посвящение Валентину Распутину открывает роман. Люди «зоны» – среди них и потомственные крестьяне, и высланные в сталинские времена, обретшие здесь малую родину, – не верят, протестуют, смиряются, бунтуют.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
Миуссы Людмилы Улицкой и Ольги Трифоновой, Ленгоры Дмитрия Быкова, ВДНХ Дмитрия Глуховского, «тучерез» в Гнездниковском переулке Марины Москвиной, Матвеевское (оно же Ближняя дача) Александра Архангельского, Рождественка Андрея Макаревича, Ордынка Сергея Шаргунова… У каждого своя история и своя Москва, но на пересечении узких переулков и шумных проспектов так легко найти место встречи!Все тексты написаны специально для этой книги.Книга иллюстрирована московскими акварелями Алёны Дергилёвой.
Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.
Марковна расследует пропажу алмазов. Потерявшая силу Лариса обучает внука колдовать. Саньке переходят бабушкины способности к проклятиям, и теперь ее семье угрожает опасность. Васютку Андреева похитили из детского сада. А Борис Аркадьевич отправляется в прошлое ради любимой сайры в масле. Все истории разные, но их объединяет одно — все они о бабушках и дедушках. Смешных, грустных, по-детски наивных и удивительно мудрых. Главное — о любимых. О том, как признаются в любви при помощи классиков, как спасают отчаявшихся людей самыми ужасными в мире стихами, как с помощью дверей попадают в другие миры и как дожидаются внуков в старой заброшенной квартире. Удивительные истории.
Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!