Моя незнакомая жизнь - [7]

– Собственно, я просто так спросил. Еще чаю?

– Нет, спасибо.

– Ладно, захотите – наливайте себе. Скажите, Рита, а убитого вы не узнали?

– Да я к нему и не присматривалась. Но – нет. Точно нет.

– А между тем погибший был известным журналистом на нашем телеканале и известным в городе музыкантом, руководителем рок-группы, его многие знали в лицо. Известный человек и известный ловелас Виктор Борецкий. Знакомое имя?

– Безусловно. Даже я иногда смотрю телевизор. Но мы не были знакомы лично.

– Насколько я понял, ему нравились женщины вашего типа. Вы уверены, что не знали его?

Я опять вздохнула. Вот привязался! Да ему просто нравились женщины, без всякого типа. Конечно, я сейчас врала бессовестно и откровенно, только ведь и правда там, в квартире, не узнала Витьку. И оно, наверное, к лучшему. Потому что в трупе на полу не было ничего от того Виктора, которого я знала, с которым… Собственно, это тоже никого не касается.

– Уверена.

– А Нина Литовченко утверждает, что…

– Послушайте, Игорь Васильевич. Да я и Нину-то увидела сегодня впервые в жизни. С чего она так резво принялась клеветать на меня? Что-то здесь не так.

– Слишком много странностей для одного убийства.

– А мне до всего этого дела нет. Долго вы намерены меня здесь еще держать?

– Зависит от вас.

– Я арестована?

Телефонная трель прерывает нашу вновь разгорающуюся ссору. Если звонит тот, о ком я думаю, то часа не пройдет, как я окажусь в своей квартире. Следователь берет трубку, его высокая плотная фигура нависает над столом.

– Панков слушает.

Когда-то я писала диссертацию по антропонимике – (поясню: антропонимика – это наука о происхождении фамилий) и могла бы ему рассказать о его фамилии… Но, думаю, у него сейчас появятся иные интересы в жизни.

– Да, она здесь. Что?! Хорошо, пусть поднимается.

Мой визави бросает трубку и медленно поворачивается ко мне. Пусть сильнее грянет буря! Глаза у Панкова сердитые, но не бешеные. Мы все-таки вместе пили чай, а стрелять в человека, с которым ты только что поделился бутербродами, как-то невежливо.

– Откуда вам удалось позвонить?

– Хоть это и не ваше дело, все же отвечу: по закону я имею право звонить кому хочу.

– Я спрашиваю, откуда вы позвонили?

Тогда я выуживаю из кармана свой маленький красный телефончик экстренной связи, купленный два года назад. Недавно купила новый, тоже красный, но старый не выбросила, привыкла к нему, как к живому существу, а потому приспособила под номер, известный двоим самым близким мне людям.

– Где вы его взяли?

– Трубка моя.

– Ваша у меня в столе лежит.

– Вы не имели права отбирать у меня телефон. А у меня их два. Один ваша тетка не нашла. Не скажу, куда его спрятала, но она не нашла. И не надо краснеть, речь совсем не о том, от чего вы краснеете.

– Вы не имели права тайком делать звонки.

– А вы в этом уверены?

Конечно, он понимает, что все не так. И прекрасно знает, что именно у полицейских не было никакого права изымать у меня телефон, да и что угодно другое, принадлежащее мне на законных основаниях и не относящееся к расследуемому преступлению. Как не должны были препятствовать мне звонить любому, с кем я сочту нужным связаться. Но, видимо, Панков, как и его коллеги, настолько привык плевать на закон, что даже мысль о том, что нужно следовать его букве, кажется ему нелепой. Ничего, сейчас моего мучителя ждет еще одно потрясение, от которого он взбесится надолго. Но мне нет никакого дела до его расшатанной нервной системы.

Андрей вошел в кабинет так уверенно, словно привык бывать здесь ежедневно. Он вообще везде чувствует себя как дома. И я готова поспорить на что угодно, а в случае проигрыша проглотить свой сотовый, что максимум через полчаса я выйду из этого кабинета свободная, как птица на ветке. Мой кум Андрей, лучший в области адвокат и по совместительству Наткин муж, – очень тяжелая артиллерия. И хотя со мной еще ничего плохого не произошло, я не стала ждать, пока произойдет, пусть лучше сейчас Андрей расставит приоритеты, чем потом будет исправлять то, что исправить сложно. Так он нам с Наткой всегда и объяснял, когда заходил разговор о наших действиях, если случится нечто… Ну, такое, как сегодня. И я накрепко его слова запомнила.

– Итак, на каком основании вы задерживаете у себя мою клиентку? – сурово произносит первую фразу Андрей.

Профессиональный разговор я слушать не желаю, а думаю о том, что столь странного дня у меня не было уже очень давно. История получилась неправдоподобная, невозможная. Но какой же красавец тот блондин! И как только он мог связаться с тощей клячей Ниной? Хотя кто может знать, как у них там было, чужая семья – дело темное, и часто все не так, как выглядит со стороны.

Зачем мадам Литовченко пришла к нам в агентство под видом клиентки? И если следователь говорит правду, зачем лжет обо мне? Я уверена, что никогда раньше в глаза не видела ни ее саму, ни ее мужа. Что за идиотская история произошла с Витькой? Он явно трахнул кого-то не того, потому что за журналистскую деятельность его никто и пальцем бы не тронул. Парень не любил усложнять себе жизнь, все его интересы лежали совсем в иной плоскости. Больше всего его занимала рок-группа с каким-то дурацким названием, которое никогда не держалось у меня в голове. Витька надеялся стать знаменитым, но с каждым годом надежда таяла, потому что музыканты становились все старше, а престарелые рокеры – это же просто несерьезно. Собственно, их пятеро, и ни у кого нет ни семьи, ни работы. Конечно, какая женщина потерпит, если муж вместо того, чтобы работать и нести все в дом, выносит из дома даже те немногочисленные деньги, что есть, тратя их на потребности никому не интересной рок-группы?