Моя небесная жизнь: Воспоминания летчика-испытателя - [10]

Но постепенно я начал узнавать своих друзей, а они наперебой спрашивали одно и то же: «Ну, как там Москва?» Надо учесть, что телевизор в ту пору не был ещё таким общедоступным явлением, как теперь, люди узнавали новости в основном по радио да из газет или же по телефону от родных и знакомых. Поэтому я стал как бы героем дня. всё, что я ни рассказывал, вызывало у окружающих живейший интерес, даже мельчайшие подробности моего путешествия и наблюдения столичной жизни. Я понял по их вопросам, что, хотя многие из них, как я уже говорил, были вполне сложившимися мужчинами, они испытывали те же проблемы, что и молодые люди, впервые оторвавшиеся от домашней жизни, от семьи.

Не прошло и суток, как и меня переодели в форму. Я впервые столкнулся с портянками, которые в армии заменяют носки. Это было поначалу весьма неудобно и непривычно. Словом, начинался курс молодого бойца, знакомый каждому военному человеку. Хотя мы были курсантами, но для начала все почему-то должны были стать бойцами: походить строевым шагом, пострелять из автомата и карабина, пробежаться в противогазе…

Сейчас часто говорят о дедовщине и о том, была ли она раньше. Когда меня об этом спрашивают, я всегда откровенно говорю, что дедовщины как таковой у нас не было. Но её отголоски доходили и до нас. Впрочем, нынешняя трактовка дедовщины, звучащая из уст многих сегодняшних комментаторов армейской жизни, — это примитивное обобщение всего того негативного, что может быть в армии.

Что такое для них дедовщина? Приходит молодой парень в армию, а старослужащие воины начинают над ним издеваться. Заставляют его работать за себя, заниматься совсем не тем, чем принято заниматься в армии: чуть ли не рабским трудом с постоянными физическими и особенно нравственными унижениями. Естественно, это очень сильно влияет на характер молодого человека. И если парень недостаточно сильный, он может сломаться, и тогда либо полностью подчинится, либо совершит насилие над собой или своими обидчиками. Я думаю, дедовщина имеет гораздо более глубокие корни и причины.

В вышеописанном варианте дедовщины у нас не было. Старшие курсанты нас не только не унижали, а наоборот — даже оберегали. Ведь не секрет: лётного состава в училище было в процентном отношении гораздо меньше, чем обслуги, состоявшей в основном из солдат и гражданского персонала, с которыми у курсантов не всегда были нормальные отношения. И в городе, где к военным относились довольно неплохо, всё-таки случались некоторые неприятные эпизоды. Курсанты старших курсов в этих немногочисленных конфликтах всегда нас поддерживали и защищали. И эта поддержка здорово помогала нам.

Впрочем, старше нас были только второй и третий курсы. Высшие училища только начинали функционировать, и было проведено всего два набора. Мы были третьим — «бронзовым» — набором в высшие лётные училища, многие из которых были ранее средними. К слову, все лётные училища в 1957-1958 годах (тогда произошло сильное сокращение в армии) были расформированы, а подготовительные курсы, так называемые «спецухи», основа подготовки лётно-технических кадров, — ликвидированы.

Поэтому, возвращаясь к теме дедовщины, должен отметить: старшекурсники оказывали на нас только позитивное влияние. А самих неуставных отношений в их сегодняшнем толковании у нас не было.

Но другую сторону армейских порядков, которую без преувеличения можно назвать дедовщиной, я считаю своим долгом отметить. В реальности армейский порядок устанавливается или, во всяком случае, устанавливался раньше не уставом или какими-то другими соответствующими законами. Если бы дело обстояло так, то для дедовщины в армии не было бы ни причин, ни условий. Всё выглядело бы по-иному, если бы мы жили по Конституции или какому-нибудь «Биллю о правах человека», ограничивающих власть людей, надевших военную форму.

К сожалению, законы и правопорядок в армии устанавливаются людьми. Конкретно — младшими командирами. А те не всегда соответствуют своему предназначению. От этого, мне кажется, все беды. Многие вышестоящие командиры, перекладывая ответственность с себя за воспитание подчинённых на младших командиров, подыскивают людей с особыми данными — умеющих жёстко насаждать дисциплину и порядок в воинских подразделениях, в том числе и в военных училищах. Это была самая большая ошибка в воспитании тех ребят, которые должны были становиться в будущем теми или иными военными специалистами.

Суммируя вышесказанное, хочу выделить несколько основных причин дедовщины в армии. Во-первых, солдат учат не тому, чему нужно. Во-вторых, нет мотивации этого обучения. В-третьих, при назначении младших командиров и их заместителей по строевой, как правило, исходят не из оценки их качеств как лидеров, а из желания иметь тупого исполнителя с замашками «цербера», что, естественно, порождает в солдатской среде непримиримый антагонизм. В-четвёртых, распорядок дня военнослужащих спрессован специально для минимизации свободного времени, а это даёт отрицательный эффект. У «срочника» и курсанта практически нет возможности отдохнуть от тяжёлой, часто бессмысленной службы. И, наконец, последнее. Шаблонный и нетворческий подход к плановым занятиям убивает у военнослужащих желание заниматься даже любимыми предметами.