Моя мать Марлен Дитрих. Том 1 - [170]
Я всегда думала, что причиной того, что Селзник и Дитрих так не любили друг друга, было их сходство в главном. Оба фанатично стремились к совершенству, не сомневаясь в своих возможностях, блистательные, когда их фанатизм работал им на пользу, и совершенное несчастье для других, когда этот фанатизм оказывался неуместен. Селзник был удивительно наивен для такого сильного человека. Он генерировал нескончаемый поток энтузиазма и энергии, которая казалась стержнем его существа, абсолютно убежденного, что он один может сотворить «шелковый кошелек из свиного уха».
В конечном итоге у него не было другого выбора, кроме как снова созвать всю труппу, специально наказав им, чтоб не забыли привезти с собой из Аризоны песок. Считалось, что песок калифорнийской пустыни имел другой оттенок бежевого, по сравнению с тем, который мы уже засняли. Итак, мы вернулись домой на студию, таща за собой грузовики с песком. Мы начали снова снимать те же розовые рассветы, раскачивающиеся седла, как если бы они были закреплены на спинах верблюдов, а не на специальных устройствах, — брызгали глицериновый пот на лица, овеваемые воздухом кондиционера, создавали ландшафт с дюнами и продолжали делать тот же самый плохой фильм — зато теперь в комфортных условиях. Ценные указания от Селзника нам просто приносил на съемочную площадку посыльный.
17 июня 1936 г.
Мистеру Ричарду Болеславскому
Дорогой Болей:
Будь так любезен, скажи Марлен о том, что она придает волосам слишком большое значение и что прическа ее до такой степени «сделана», что пропадает всякое правдоподобие. Ее волосы так хорошо уложены, что в любое время, например, когда дует ветер… они остаются совершенно гладкими и нетронутыми; так хорошо уложены, на самом деле, что не могут быть ничем иным, как париком.
Верх нелепости — сцена в постели. Ни у одной женщины в мире волосы никогда не выглядят так, как у Марлен в этой сцене; весь отснятый кусок из-за этого практически непригоден…
Вот и сегодня на площадке; парикмахер между дублями бросается и укладывает каждую отставшую прядь волос, а на заднем плане от ветра раскачиваются пальмы — полный абсурд.
Ясно же, что легкое правдоподобие не может повредить великой красоте.
Я бы хотел, чтоб ты обговорил мои замечания с Марлен, которая, уверен, поймет, что в моих словах есть смысл; напомни мне, пожалуйста, и мы еще раз вернемся к этой теме с тобой и с Марлен, когда я в следующий раз буду на съемках
ДОС
Таков был Селзник! Он никогда не отступал. Благодаря его твердости и упорству стали возможны великие «Унесенные ветром», но наш опус эти его качества спасти не смогли.
Строго говоря, мы не из города удрали — шесть дней спустя после завершения «Сада Аллаха» мы покинули Америку. К тому времени, когда Дитрих появилась в своей следующей неудаче, предыдущая была совершенно забыта.
Нелли опять выкрали из пастижерного цеха «Парамаунта», поэтому мы были втроем. В сопровождении двадцати одного пароходного сундука, тридцати пяти больших, восемнадцати средних, девяти маленьких чемоданов, а также пятнадцати круглых шляпных коробок и одного величественного «кадиллака» в комплекте с красивым шофером в ливрее мы погрузились на корабль. Англию ожидало редкое удовольствие!
Другие звезды неистово работали, дабы привлечь к себе внимание публики, которое питало и поддерживало их известность. Дитрих же никогда не суетилась. Ей не нужно было работать, чтобы быть звездой. Она ею была; это было ее естественное состояние. Мировая пресса, чувствуя это, проявляла к ней постоянный интерес. Начиная с «Голубого ангела», Дитрих не надо было хлопотать о своей славе — та пришла к ней сама.
Если бы я ехала не в страну Брайана, я бы по-настоящему огорчилась. Меня не привлекала перспектива оставаться в Европе все то время, какое понадобится для подготовки и съемки целого фильма. Моя мать очень торопилась, и мы могли бы воспользоваться «Гинденбургом», но она отказалась. Цеппелины плыли по воздуху, сразу становясь «подозрительными», а этот дирижабль был не только построен нацистами, но нацистами и управлялся. Хотя она не раз говорила, что ее дядя Дитрих однажды командовал «Гинденбургом»; я очень стеснялась этого.
Мы отплыли под благородные звуки «Марсельезы». Возможно ли влюбиться в корабль? Я верю в это. «Нормандия» была не совсем кораблем. О да, у нее имелись тоннаж, балласт, капитан и команда, но это было всего лишь камуфляжем, который использовала какая-то таинственная богиня, чтобы возить по морям свой храм и его жрецов. Всем нам выпало счастье узнать ее и полюбить.
«Нормандия» была величайшим океанским лайнером! Никто не мог превзойти ее, никто и не превзошел. Праздник чувственности, творение французов — больших знатоков в этой области. С того момента, как вы увидели ее, вальяжно раскинувшуюся у причала, у вас перехватывает дыхание от изумления, и вам уже никогда не дышать, как прежде! Для меня, ребенка, она была волшебным царством. Мой собственный Диснейленд в стиле «арт деко» 1930-х годов! «Нормандия» была построена как демонстрация величайшего художественного достижения нации. Она составляла гордость своей страны. Она как нельзя лучше выражала то, на чем тогда стояла Франция, отразив в миниатюрном виде стиль, вкус, качество и художественное совершенство. При всем богатстве, грандиозности и величии у нее был ласковый характер, ей были свойственны спокойная заботливость, сила и надежность. «Нормандия» была самой Францией.
Скандальная биография Марлен Дитрих, написанная родной дочерью, свела прославленную кинодиву в могилу. «Роковая женщина» на подмостках, на экране и в жизни предстает на бытовом уровне сущим чудовищем. Она бесчувственна, лжива, вероломна — но, разумеется, неотразима.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.