Моя любимая сестра - [13]

Она и должна быть в царапинах, выглядеть поношенной, но в тот момент я решила об этом умолчать. Единственный способ утихомирить Келли – позволить ей выговориться.

– Сумка будет круто смотреться по телевизору, – продолжает Джесси.

Моя племянница и сестра теряют дар речи, прокручивая в голове сказанное Джесси, чтобы убедиться, что все верно поняли.

– Подождите? – улыбается Лайла. У нее щербинка между зубами, как у Лорен Хаттон, и она придает ее ангельскому личику оригинальности. – Вы предлагаете мне сняться в шоу?

– А ты бы этого хотела? – спрашивает Джесси.

Лайла несколько секунд потрясенно смотрит на нее. Затем так громко взвизгивает, что где-то на улице лает собака. Она прикрывает рот, а улыбка превращает ее глаза в щелочки.

Келли, хихикая, успокаивает ее.

– Серьезно, вот просто так?

– Возьмешь Лайлу и Келли? – спрашиваю я в оцепенении и шоке.

– Лайла, наверное, станет актером для эпизодов – нужно учитывать закон о детском труде. И конечно же, ей понадобится разрешение не только от тебя, Келли, но и от ее отца. Это станет проблемой?

– Мой отец нигериец, он живет в Марокко, – говорит Лайла, бросив на мать обвиняющий взгляд.

Джесси мрачнеет.

– Значит, это станет проблемой?

Келли утешительно поглаживает Лайлу по спине.

– К сожалению, это все, что мы о нем знаем. Я так и не узнала его полное имя, а что беременна, поняла только в Штатах, и возможности с ним связаться уже не было.

– Ну, – говорит Джесси Лайле, – мне очень жаль. Но это определенно все упрощает.

– Разве не стоит сначала обсудить это с Лизой? – безнадежно встреваю я. Это последняя попытка остановить поезд до того, как он покинет станцию.

Джесси отмахивается от Лизиного авторитета.

– Шоу стало слишком скучным. Устарели «Охотницы за целью». Мы – стая рыб, а не косяк. – Она зажимает сложенные руки между коленей и обращается к Лайле так, будто ей пять, а не двенадцать. – Ты знаешь разницу между стаей рыб и косяком?

– Эм… – Лайла задумывается, – косяк рыб плывет в одном направлении?

Откуда, черт побери, она это знает? Даже я не знала, во всяком случае, не смогла бы ответить так лаконично.

– Верно! – очарованно смеется Джесси. – Косяк рыб плывет в одном направлении, а стая – это группа рыб, которые держатся вместе по особым причинам. И хотя в социальном плане группа должна иметь значение, для крутого шоу этого недостаточно, если все плывут в одном направлении. Итак, – она кладет руки на бедра, как при старте на забеге, – давай хотя бы посетим съемки. Запишем вас обеих. Предоставим на рассмотрение телеканалу, познакомим тебя с Лизой, она – наш исполнительный продюсер, если ты не знала…

Кажется, что диафрагма камеры сужается, медленно выделяя ужас на моем лице. Я всегда боялась, что Келли слишком умна и слишком амбициозна, чтобы быть на вторых ролях. Это был всего лишь вопрос времени, когда ей станет скучно, когда Лайлы окажется недостаточно, когда она сделает все возможное, чтобы выйти на первый план. И вот оно. Она возвращается. И все закончится плохо.

Глава 3 Стефани, апрель 2017 года

Победивший в битве генерал производит много вычислений. Мои же сводятся к двум, стоящим по соседству в радиально распиленном шкафу на заказ из белого дуба: ботинкам от Saint Laurent или кроссовкам на платформе, которые сейчас носят все. Я не фанатка спреццатуры[3], которая охватила многих женщин Нью-Йорка. Когда я переехала сюда одиннадцать лет назад, женщины разгуливали в метро в балетках Repetto, а рабочие туфли на каблуках цепляли на персонализированные сумки Goyard.

Кроссовки подходили для аэробики, но никак не для коктейльных платьев и одежды от Chanel, Нью-Йоркской недели моды и мартини в Bemelman’s. Иногда в Madison – даже в восьмидесятых – я чувствую себя последней из своего рода. Больше никто не заморачивается с одеждой.

Я изучаю ботинки – мне кажется, они не в лучшем свете покажут, как хорошо у меня идут дела, хотя так и есть. Когда мемуары о тяжелых подростковых годах последние четыре месяца твердо держатся в первой тройке, являются выбором книжного клуба Опры и следующим страстным проектом номинированного на «Оскар» режиссера, нет времени опускать голову. Люди предпочитают, чтобы успешные женщины не понимали, как они такого добились, чтобы называли себя удачливыми, благословенными, благодарными. Поддеваю пальцем декоративные шнурки кроссовок, обдумывая их тайный посыл. Кроссовки в буквальном смысле уравнивают меня. А людям нравятся достижимые женщины, верно? Именно достижимость понравилась людям в Бретт, как и мне, по крайней мере, в начале. Достаю второй кроссовок. Покажи, а не расскажи. Таков мой девиз.

Когда я спускаюсь в гостиную, баскетбольная игра «Дьюков» переходит в беззвучный режим. В нашем довоенном особняке в Верхнем Ист-Сайде есть лестница. Это не просто архитектурный факт, а отрада, как два года назад сказала Бретт, чтобы поднять мне настроение, когда Sunday Review отказалось от моей третьей книги, последней в фантастической трилогии, про двух влюбленных, у которых ничего не складывалось. Женский роман, другими словами. «У тебя в квартире лестница, – сказала Бретт. – К черту этих идиотов из