Моя любимая девочка - [5]

Но сейчас хозяин чувствовал, что гости не очень-то настроены на общение. Мало того что они устали, так еще, кажется, чувствовали себя неважно. Особенно Николай, который после второй рюмки запросился на диван. Он лег, но не уснул. Но и разговаривать не хотел. Саша, правда, держался лучше, с аппетитом ел и водки подливал.

Через некоторое время и хозяин почувствовал какую-то тяжесть в желудке, боль в животе и головокружение.

– Слабый совсем стал, – извиняющимся тоном обратился он к Саше. – Пойду прилягу, Сань, ты уж не обижайся.

Саша спокойно пожал плечами и подлил себе еще водки. Хозяин накрылся пледом, но заснуть ему не удавалось. Чувствовал он себя все хуже и хуже. Саша продолжал сидеть за столом. Хозяин ворочался с боку на бок, постепенно ему становилось страшно. Боль в животе усилилась, к тому же появились рвотные позывы.

– Сань! – слабым голосом позвал он. – Что-то плохо мне совсем…

– Да и мне что-то тоже, – удивленно отозвался Александр. – Устал, наверное.

– Сань, врача, может, нужно, а?

– Да какого врача! – отмахнулся Александр. – Где ты его сейчас возьмешь – время десять вечера?

– «Скорую», может? – предложил хозяин.

– Ага, «Скорую»! Делать им больше нечего! Скажут – выпили, чего ж вы хотите! – махнул рукой Александр. – А то я этих врачей не знаю!

Однако и он через некоторое время осторожно прошел к дивану и лег рядом с Николаем. Тот не шевелился.

– Спит, что ли? – сам себя спросил Александр и вдруг увидел, что у Николая открыты глаза.

От неожиданности он вскрикнул и отшатнулся.

– Ты чего? – хозяин с трудом оторвал голову от подушки.

– Колька помер, кажись… – прошептал Александр.

– Вызывай… «Скорую»… – слабеющим голосом выдавил хозяин, показывая глазами на телефонный аппарат на столе.

– Ага, сейчас! – Александр кинулся к аппарату. – Адрес какой? – повернулся он к хозяину, но тот уже ничего не говорил. Голова его откинулась на подушку, губы посинели…

Александр в отчаянии выругался и проговорил в трубку:

– «Скорая», срочно! Улица Армейская, дом… Черт, не знаю, какой дом! Красная девятиэтажка такая, на углу с Советской! Третий подъезд, квартира сто двадцать пять! Скорее, тут люди умирают!

Глава первая

Несмотря на то что был самый разгар февраля, в воздухе уже чувствовалось веяние весны. Это было пока еще нечто малозаметное, почти неуловимое, как запах хороших духов – легкий, ненавязчивый, но явственный и стойкий. Еще не прилетели грачи, не кружилась голова от разливающегося во всю ширь солнца, и даже снег еще и не думал таять, но было уже ясно: зиме конец. По мелким, даже незначительным признакам было ясно. Одним словом, в воздухе пахло весной.

Я распахнула форточку и с жадностью вдохнула ворвавшийся поток свежего воздуха – хотелось весны, хотелось ею напиться. Но тут же поежилась и бросила взгляд на термометр. Минус шестнадцать! Да, до теплого мартовского солнышка еще далеко… А впрочем, не так уж и далеко. Скорее всего, это последние морозы, последний выплеск эмоций уходящей зимы.

Я люблю весну, причем любую: начиная с марта, когда, несмотря на последние холода, кружит голову от разливающегося, стекающего отовсюду солнечного света, и до окончания мая, когда уже можно загорать на выбравшемся из воды волжском пляжике, поглядывая на затопленные острова вокруг.

Подставив лицо струе свежего ветра, я покрутила головой туда-сюда и поскорее захлопнула форточку. Хоть я и закаленный человек, схватить ангину было бы в преддверье весны совсем некстати. Да и когда, собственно, она бывает кстати, эта ангина?

Слава богу, зима прошла без эксцессов, все рождественские каникулы я провела в праздном безделье – преступники, наверное, тоже решили взять передышку и не портить праздники. Да и в феврале удалось раскрыть лишь одно дело, довольно скучное и банальное. Так что, с одной стороны, вроде все хорошо в глобальном смысле – преступность падает, а с другой, в узком, – не очень. Я уже соскучилась по острым ощущениям, да и, что там греха таить, в отношении честно заработанных хрустящих купюр тоже испытывала томление.

Правда, я не переживала, как многие мои знакомые, съехавшие на почве пресловутого экономического кризиса, что останусь без работы. Мой труд всегда востребован. Преступники в любые времена совершают свои злодеяния, их никакой кризис не возьмет, негодяев. Как говаривал герой известного фильма: «Эра милосердия – она ведь не скоро наступит». Жаль, конечно, но зато я всегда при работе. Правда, пока тишина, но я была абсолютно уверена, что это временное явление.

Неожиданно я вспомнила о своих любимцах – двенадцатигранных гадальных костях, хранящихся в замшевом мешочке. К ним я обращалась в самых сложных жизненных ситуациях, задавая вопрос, волновавший меня больше всего на данный момент. А кости следом выдавали комбинацию из цифр, толкование которых я помнила наизусть. И никогда еще мои косточки меня не подводили. И хотя сейчас этап моей жизни нельзя было назвать сложным, я все-таки решила спросить у них, чего же мне ожидать в ближайшее время.

7+20+27. – Все ваши друзья – истинные, – сказали мне мои кости, после того как я бросила их на диван.

– Вот за моральную поддержку спасибо! – весело проговорила я вслух, сгребла косточки обратно в мешочек и в прекрасном настроении проследовала на кухню варить кофе. И тут зазвонил телефон.