Моя Крепость - [7]

— Не дурак, это верно. Но дворецкий у вас уже есть, а управляющим вы же его не поставите?

— Еще чего... Стой, куда это мы пришли?

Коридор правого крыла уперся в тупик, перекрытый каменной кладкой. По его правую сторону видны были две или три двери, мощные, обитые железными скобами. За одной из них Торин, заглянув, увидал мрачную неосвещенную комнату, которая могла бы быть спальней хозяина или его гостей, если бы разжечь в ней огонь и раздвинуть завесы на окнах. Кажется, из нее даже был ход в чулан или, может быть, туалетную комнату. Деревянное ложе, сундуки, шкуры на полу. Если там были предметы роскоши, их наверняка уже нет, подумал лорд Арден.

— Вторая спальняя такая же, — сообщил Торин, открыв следующую дверь.

— А третья?

— Это для слуг, думаю. Меньшая, и кровати нет, только лавки.

— Постой, это же нижний этаж. Напротив только одна дверь, но зато большая и толстая. Это, наверное, и есть кабинет бывшего лорда!

Кабинет лорда, если это был он, оказался пуст, как амбар весной, когда последнее зерно уже высеяно, а новый урожай не созрел. Просторное, темное помещение, и только на задней стене висят грубые гобелены (или одеяла?)

— Интересно, зачем эта стена так завешена? И в зале такие шторы. Что за ними?

Сорванным тряпкам, однако, было что прикрывать. За двумя слоями грубой материи были, оказывается, окна — пять узких, не шире локтя отверстий в толстой стене с решетками из железных прутьев, но без стекла. Выглянув через это окно, лорд Арден был поражен видом дальней стены ущелья, отстоящей от его глаз на расстояние не менее четверти мили.

Ущелье, впрочем, не было таким уж глубоким, потому что его край — обычный травянистый обрыв — кончался на добрых две сажени ниже окон, через которые он смотрел, и, стало быть ненамного ниже пола главного зала. Тот, кто выбирал место для этой крепости, был докой в своем деле.

— Ты сказал, что смотрел с той стороны? — вспомнил он доклад Торина.

— Как ты туда попал? Далековато, да и прохода нет.

— Проход есть. В той стороне, где каменоломня, распадок совсем узкий, и есть что-то вроде моста, верхом можно проехать.

— Но ты же отсутствовал только час, как можно было обойти все это и вернуться? Или ты смотрел прямо оттуда?

— Да, милорд. Я видел издалека эту сторону крепости, и поверьте мне, высота от крыши до дна ущелья не меньше, чем полных десять саженей. А внизу течет речка, или это большой ручей, так что вода близко. Почти наверняка есть и под замком. Надо только найти.

— Хорошо бы... Ну что же, спустимся и поищем подвал.

Лорд и его первый рыцарь вернулись в холл, где уже не застали суетящихся слуг с их сундуками.

Под руководством бравого Джарвиса и под надзором неусыпного Джона Баррета несколько мужчин устанавливали длинные узкие столы — три параллельно, один напротив у задней стенки. По-видимому, там было возвышение, так как этот стол на глазок казался выше остальных. Это, конечно, для самого лорда, семьи и самых что ни на есть приближенных. Таковы здесь обычаи. Надо привыкать.

— Обед скоро, — остановился граф и задержал своего спутника. — А ты ведь еще не видел, где будешь сегодня спать. Может быть, не искать сегодня подвал? Лучше займись казармой. Да и мне не мешало бы определиться с ночлегом, вообще отдохнуть с дороги.

Он вздохнул.

— Я ведь уже не молод, друг мой. Это мое последнее путешествие, и я рад, что оно закончилось. Тихая пристань, а, Торин?

Молодой рыцарь улыбнулся:

— Вы никогда не состаритесь, сэр Конрад.

— Как? Давно меня так не называли! Сэр Торин Мак-Аллистер, я очень рад свести с вами знакомство. А вообще-то, надо бы привыкать жить по-новому. Был я когда-то Конрадом Ашби... Теперь я граф Конрад Арден.

— И ты тоже, друг мой. Называть тебя просто по имени теперь нельзя. Ты — сэр Торин, барон Мак-Аллистер, и никак иначе. Позаботься, чтобы твои товарищи это помнили. И сами пусть крепко помнят свои благородные имена! Чтобы никаких больше Чаков или Ла Гирров! Как их зовут по-настоящему? Сэр Честер де Ласситер, мессир Лоренс де ла Геррон, сэр Куно фон Лихтенвальд... И так далее. Называть по имени рыцарей лорда Ардена имеют право разве что дамы, и то только высокородные.

— То есть их милости леди Леонсия и леди Хайдегерд? — уточнил сэр барон с легкой усмешкой.

— Вот именно, — подтвердил лорд тоном приказа. — Впрочем, даже и леди Хайдегерд следует усвоить более церемонное обращение. Особенно в присутствии посторонних. А уж милой Тэсс, и всем остальным нашим красавицам я запрещаю фамильярничать с благородными рыцарями, прошу это помнить. Отныне и впредь — вы рыцари, они — придворные дамы.

— И называть их леди Эльфрида и леди Атенаис? Не иначе? — весело уточнил сэр и барон.

— А что, было бы неплохо. Чем вежливее мы обращаемся к женщине, тем лучше выглядим в ее глазах, да и в своих собственных тоже. И потом, только представьте себе, сэр Торин, как возрастет уважение к графу, если все будут знать — в его крепости служат одни только высокородные дамы и господа! Не говоря уже о том, что девица, которую величают “леди“, старается быть леди на самом деле и не вести себя как простая девка. Имей в виду, что здесь в Англии порядки не таковы, как на Востоке, женщины не сидят взаперти в доме. Через день-два, наши девушки увидят местных простолюдинок и услышат их разговоры. Не хотел бы я, чтобы в моем доме начались те же непристойности, что я помню со своей юности... — Он запнулся, но сказал все же: