Моя карманная смерть, или Заповедник вайперов - [6]

— Тебе всё бы дам разглядывать, а нам ныне семейная пара потребна.

— Слушай, а ведь это знаменитая киногероиня войны Севера с Югом. Эх, как я ее в детстве обожал!

— Вот ее и возьмем. Надеюсь, характер оригинала соответствует двойному образу. Дива и стерва, так сказать. Как у тебя с оцифровкой?

— Адекватно.

— Теперь я. Он продефилировал одним из первых. Типичная белокурая бестия с горящими и наглыми глазами, прототип бывал хорош в любых ролях, и белых, и черных. Кумир моей мамочки, да и моим был когда-то до своего фатального потолстения.

— Снова соответствует заявке. Кстати, этот экземпляр тонок и прям, как трость. Или как упрятанный в ней стальной клинок.

— Ну, закругляемся или еще потешим здешнее самолюбие?

— Давай уж потешим. Полчасика от силы осталось.

Статья 9

Сторона 1 усиленно рекомендует представителям Стороны 2 при исполнении теми разрешенных во время проведения Ритуала действий не оскорблять чести, достоинства, нравственных и эстетических чувств непосредственных объектов Ритуала, а также исполнять просьбы указанных объектов в размере, подсказанном конкретными настроениями и определенном финансовыми возможностями указанных представителей…

5 мая 2022 года. Вечер. Москва

Я волоку на себе две одноразовых пленочных сумки с продуктами на пятый этаж. Дом сталинский, без лифта, сносу и реставрации не подлежит, зато выдержит попадание любой бомбы — если когда-нибудь в этом кисельном мире снова начнется война. Архитектурный памятник, туды его в качель. Высокие потолки, просторные холлы, крепкие перила, двускатная крыша с чердаком, так что мой последний уровень ни разу не страдал от протечек.

Вот лампы здесь бьются безбожно, причем эти… долгоиграющие и плохо утилизируемые. Оттого в нашем бронетанковом подъезде и днем, и ночью стоит приятная темнота.

А перед моей дверью — интересный незнакомец.

И не вглядываясь видно, кто именно. Так серебряный гвоздь, вбитый в подошву суеверного ботинка, выделяется среди своих красновато-ржавых собратьев.

— Вы ко мне? — спрашиваю.

— Да, госпожа Наталия Гончарова.

Точно. Мой личный выигрыш в здешней вавилонской лотерее. Молодым без этой дамокловой шаблюки над головой нормально не живется и тем более не размножается, а старая тетка им за всё отвечай.

— Как вы можете видеть, я не ношу этих дурацких меток, смоченных моей пахучей кровью. И на референдуме, кстати, голосовала против частичного открытия границ.

— Я знаю.

— Получается, я ваш приватный выбор?

— Можно сказать и так.

Блин, блин, блинохват, как говаривала моя личная бабуля, представляя, как звонят церковные колокола на помин ее души.

— Лицензия на мой отстрел у вас, я думаю, наличествует?

— Нет, разумеется. Карт-бланш с моим именем наверху, — он показывает бумагу с характерным голографическим свечением. Не подделаешь и ни с чем иным не спутаешь.

— Ну… Здесь устроимся или всё-таки в квартиру перейдем?

Не отвечая, вампир мгновенно помещает себя в задверье и щелкает замками, широко распахивая мой личный портал, принимает из моих дрожащих рук обе сумки и несет к холодильнику.

— «Смерть, помоги нести мою вязанку», — цитирую я негромко, но и этого, надеюсь, достаточно, чтоб ему услышать. И поперхиваюсь моим черным юмором. Проклятая сухость в горле некстати одолела.

Вампир зажигает прямо перед моим носом неяркую настенную лампу с гордым именем «бра» и предстает во всей красе.

Да. Теперь я понимаю, чем таким нехорошим пахло в нашем подъезде.

Шикарное пальто цвета жженого сахара всё в каких-то грязных пятнах, костяные пуговицы ручной работы потемнели и почти все выкорчеваны с корнем, из разъема виднеется что-то уж совсем погорелое. «Павлиний» галстук и муаровый жилет, судя по шелковым махрам. На фирменных ботинках по фунту жженой глины, а брюки как будто наш кооперативный Шарик жевал. Бледные волосы не пойми какого цвета. И изо рта тянет… Ну это уж как раз понятно, чем.

— Я рассматриваю ваш внешний вид как прямое нарушение моих потребительских прав, — строго вещаю я. — Зубной камень с верхних клыков давно снимали? И вообще идите мойтесь, без этого и разговаривать с вами не стану. Нет, не туда, где джакузи, а рядом.

Он послушно заходит в крошечную комнатку с душем и глубоким поддоном, на ходу доставая из кармана некий серый блестящий пакет типа мусорного и сгружая в него свои манатки. Потом крепко завязывает его и вручает мне уже через щелку в еле приоткрытой двери:

— Будьте добры, выкиньте прямо в окно. В общий мусор нельзя.

На серой пленке четко вырисовываются три ярко-желтых треугольника, вписанных в круг. Черрт! Как же это…

— Простите, но сам мешок не фонит, я его у здешнего дворника специально взял, — глухо доносится из-под резкого шума воды, пущенной на полный напор. — Дворник вызовет спецкоманду, а уж та дезактивирует.

Прелестная забота о моем здоровье.

— И, простите еще раз, от вашего мужа не осталось чего-нибудь по моему росту?

— Вы намекаете, что он помер, а не сбежал со всеми носильными вещами, — говорю я, — В этом вы абсолютно правы. Но вам могу выделить лишь стеганый киргизский халат. Ярко-синий. Берете?

Вампир не удостаивает меня ответом. Тогда я достаю описанный предмет из шкафа и демонстративно вешаю на внешнюю ручку душевой, шикарно разостлав подол по полу. Такой халат, кстати, — это верхняя и даже зимняя одежда, но мой любимый этнограф им спасался от холода, что грыз его кости изнутри.