Моя Индия - [21]

В это время по Индии ходили слухи, что факиры похищают индусских детей, продавая их затем на северо-западной границе для постыдных целей. Я не берусь утверждать, насколько обоснованными были эти слухи, однако в газетах мне часто приходилось читать о фактах избиения факиров, а также о том, что в ряде случаев полиция спасала факиров от толпы, собиравшейся их линчевать. Можно с уверенностью сказать, что все родители в Индии знали об этом. Когда Харквар и его друзья, помогавшие в поисках, вернулись в хижину, они поделились с Кунти своими опасениями о том, что детей похитили факиры, которые, вероятно, с этой целью пришли на базар.

В дальнем конце деревни находился полицейский участок, где служили три констебля. Туда и направились Харквар и Кунти в сопровождении все увеличивающейся толпы сочувствующих. Старший констебль был добродушным старичком и сам имел детей. Участливо выслушав рассказ опечаленных родителей, он записал их показания в журнал и сказал, что ночью предпринять ничего не удастся, но наутро он пошлет городского глашатая объявить во всех пятнадцати деревнях уезда Каладхунги о пропаже детей. Затем он сказал, что шансы получить детей назад в целости и сохранности значительно возрастут, если глашатай объявит, что за них будет выдана награда в пятьдесят рупий. Пятьдесят рупий! Харквар и Кунти растерялись от такого предложения, ибо эта сумма казалась им невообразимо большой. Однако, когда на следующее утро городской глашатай отправился в путь, он мог сообщить о том, что награда будет выдана, ибо один человек из Каладхунги, услышавший о предложении старшего констебля, сказал, что он заплатит эту сумму.

В тот вечер Харквар и Кунти съели свой ужин поздно ночью. Порцию, предназначенную для детей, они отложили и всю ночь поддерживали небольшой огонь, так как было очень холодно. Через короткие промежутки времени Харквар и Кунти выходили из хижины и звали своих детей, хотя не было почти никакой надежды получить ответ.

Около Каладхунги две дороги пересекаются под прямым углом. Одна из них проходит вдоль подножия гор из Халдвани в Рамнагар, а другая — из Найни-Тала в Баспур. В эту ночь, с пятницы на субботу, сидя вплотную у маленького огня, Харквар и Кунти решили, что, если к утру дети не появятся, они пойдут искать их по первой дороге, ибо скорее всего в этом направлении могли уйти похитители. На рассвете субботнего дня они отправились в полицейский участок, чтобы сообщить старшему констеблю о своем решении. Там им посоветовали сделать заявление в полиции Халдвани и Рамнагара. Они очень ободрились, когда старший констебль сообщил, что направляет с почтальоном письмо самому полицейскому инспектору Халдвани с просьбой телеграфировать на все узловые железнодорожные станции, чтобы предприняли поиски детей, приметы которых сообщались в письме.

Вечером, почти перед заходом солнца, Кунти вернулась из Халдвани, пройдя за день двадцать восемь миль. Прямо с дороги она зашла в полицейский участок узнать о детях и сообщить констеблю, что ее поиски оказались безрезультатными и что она сделала заявление, как ей было сказано, в полиции Халдвани. Вскоре из Рамнагара вернулся Харквар, проделав путь в тридцать шесть миль. Он также сразу пошел в полицейский участок справиться о детях и сообщить, что он не обнаружил никаких следов, но выполнил указания старшего констебля. У хижины собралось много друзей, в том числе матери, беспокоившиеся за судьбу своих детей. Все они пришли выразить свое сочувствие Харквару и Кунти.

Воскресенье они провели так же, как и субботу. Кунти в этот раз отправилась на север, в Найни-Тал, а Харквар — на юг, в Баспур. Кунти прошла тридцать миль, Харквар — тридцать две. Они отправились в путь рано утром и вернулись лишь к ночи. Обезумевшие от горя родители проделали долгий путь по плохим дорогам через дремучие леса, где люди обычно ходят только большими группами. Харквар и Кунти никогда не отважились бы пойти туда в одиночку, но тревога за детей поборола их страх.

В воскресенье вечером, усталые и голодные, Харквар и Кунти вернулись в свою хижину. Поиски в Найни-Тале и Баспуре оказались безрезультатными. Дома они узнали, что ни обход городским глашатаем окрестных деревень, ни запросы полиции не помогли напасть на следы детей. Родители впали в отчаяние. Они больше не надеялись увидеть Пунву и Путали. Гнев богов, выразившийся в том, что факир смог среди бела дня похитить их детей, был необъясним. Прежде чем отправиться в долгое паломничество из своей горной деревни, они посоветовались с местным жрецом, который указал наиболее благоприятный день для начала путешествия. Проходя мимо храмов, они делали требуемые приношения: в одном месте кусочек сухого дерева, в другом маленькую полоску материи, оторванную от чаддара Кунти, и, наконец, даже деньги — пайсу, которая им самим была очень нужна. Здесь, в Каладхунги, проходя мимо храма, в который они не могли войти как представители низшей касты, они всякий раз молитвенно складывали руки. Почему же именно на них обрушилось это ужасное несчастье? Ведь они выполняли все требования богов и никогда не причиняли зла ни одному человеку.