Моя дорогая - [5]

– Пойдем, – согласилась Надя.

Они выбрались из дома через полчаса, когда улицы заполнили люди – начало седьмого, рабочий день только что закончился.

– Представь, вот и мы бы так сейчас куда-то спешили! – заметила Надя.

– Ехали бы к себе, может, с другого конца города! – подхватила Ольга. – А работали бы в ателье, под начальством какой-нибудь вздорной фифы, которой спонсор дал денег на свой бизнес, чтобы не заскучала…

– Или бы сидели в офисе с девяти до шести. В отделе легкой, ле-егонькой такой промышленности! – вспомнив старый фильм, засмеялась Надя.

Они свернули в тихий переулок, подальше от толпы. Здесь прохожих почти не было. В вечернем оранжевом свете вился тополиный пух, щекотал открытые плечи, щеки, нос.

Ольга чихнула, поморщилась:

– Гадость какая!.. Когда же эти дурацкие тополя окончательно вырубят?

– А мне не мешает, – заметила Надя. – В это время, сколько себя помню, в городе всегда пух летит. Пусть вечно будет лето, так грустно, когда оно, такое короткое, заканчивается.

– Надоест, – коротко заметила Ольга. – И вообще, я зиму люблю, что ж, мне с твоим вечным летом мучиться придется?

Надя хотела пошутить в ответ, но заметила, что лицо приятельницы вдруг изменилось. Ольга нахмурилась, потом с яростной тоской произнесла:

– О нет.

– Что? Что?.. – Надя повернула голову в том же направлении и увидела своего бывшего мужа, Никиту. Он бодрым, решительным шагом следовал навстречу, победная улыбка сияла на его круглом лице, и отраженным золотым светом блистала его бритая голова. Невысокий, рыхловатый Никита, тем не менее, считал себя брутальным красавцем, его идеалом являлся Вин Дизель (в лучшие годы актера). В минуты особого подъема он флиртовал со всеми девушками подряд, окружающих мужчин (своих потенциальных соперников) ненавидел и мог затеять скандал с любым, кто смел ему противоречить. Впрочем, и на женщин склочность Никиты тоже распространялась, если те отказывались видеть в нем рокового мачо. Словом, Никита с энтузиазмом супермена был готов воевать с целым миром.

Но порой, а именно в лирические моменты, Никита резко менял свое поведение и превращался тогда в плюшевого мишку, обаятельного и ласкового. Он рычал, урчал, ходил по пятам за Надей, обижался на каждую ее интонацию, в которой не сквозило восхищение, и требовал к себе полного, абсолютного внимания. «Я твой ласковый и нежный зверь!» – заявлял он, полностью поглощая пространство вокруг Нади и ее время. Его обожание тогда казалось Наде черной дырой, которая высасывала из нее все силы.

Собственно, она полюбила Никиту именно за то, за что потом и разлюбила: за его энергию и нежность. И того и другого оказалось слишком много.

Муж требовал полного подчинения, абсолютной сосредоточенности на себе, он ревновал Надю ко всему и ко всем: к мужчинам, женщинам, работе, клиентам, тканям, ниткам и иголкам, к фильмам и книгам, к временам года и даже к ней самой (когда Никите мерещилось, что Надя любит себя больше, чем его).

Поначалу Никита казался Наде идеалом мужчины – такой сильный, принципиальный, открытый, забавный, милый… И лишь потом она поняла, что когда этих качеств в избытке, то уже невозможно дышать свободно рядом с таким человеком.

Она часто слышала истории, в которых муж агрессивен, пьет, бьет и денег своей бедной спутнице не дает, сидит на ее шее; истории, в которых муж не обращает внимания на жену, равнодушен и скуп на эмоции… И не подозревала о том, что в океане эмоций, оказывается, можно утонуть, а от избытка внимания – сойти с ума.

В первое время, живя рядом с Никитой, Надя чувствовала себя виноватой. Кажется, она уделяет мужу мало внимания? Недостаточно нежна и чутка к нему? Неспособна проговорить со своим мужем весь вечер и затем еще полночи? Ведь это так здорово, когда супруги много и долго разговаривают о чем-то, бурно обсуждают какие-то проблемы!

Никита постепенно подчинил себе Надю, завладел ее волей и всем ее временем. Он находился у жены под кожей, он поселился у нее в мозгу. А Надина ревность! Да, Надя, со своей стороны, тоже отличалась довольно-таки сложным характером. Конечно, она удерживала себя от желания устроить публичный скандал, но и молча наблюдать за тем, как ее благоверный с кем-то из окружающих женского пола умильно кокетничает, позволяя себе поцелуйчики, поглаживания и объятия, тоже долго не могла…

Словом, в какой-то момент Надя не выдержала, взорвалась от этой гремучей смеси мачизма и мимими, что гнездилась в Никите, – и сбежала. Разумеется, она тем самым ранила его в самое сердце, и тот решил выяснить все начистоту. Почему Надя бросила его? Что именно ее сподвигло на столь ужасный поступок?.. Но разве за один или за два раза все выяснишь, все поймешь? Заглянешь во все закоулки мозга? Коснешься всех душевных струн неблагодарной супруги?

Никита принялся методично преследовать бывшую жену: почему, да зачем, да как ты могла?.. Положение спасло то, что в один прекрасный день Надя исчезла (именно тогда они с Ольгой сняли общую квартиру). Надя, наконец, вздохнула свободно. Еще никогда она не чувствовала себя столь счастливой: никто не лез ей под кожу, не пытал ее мелочными расспросами, не требовал абсолютного внимания и ей не надо было до состояния взвеси растворяться в другом человеке.