Исполнив свое предназначение, все бабочки разом вспорхнули и унеслись прочь цветным облачком. Спустя пару мгновений Элан пошатнулся и упал на колени, даже не вскрикнув. За него это сделала пораженная толпа. Лицо любимого приобрело землистый цвет, а все тело сотрясала мелкая дрожь. Кто-то с интересом, а кто-то со злорадством наблюдал за тем, что произойдет дальше. А дальше светлый маг попытался встать… Но у него ничего не вышло. Он упал лицом вниз и перестал двигаться. Черная магия пробила брешь в его внутреннем щите в ту минуту, когда Элан обнажил свою душу, и пустила цепкие корни в здоровое и сильное тело.
Мучительная боль прошла тяжким грузом от живота к сердцу и поселилась там, но я решила действовать. Пока проклятие не поросло сорняком на сердце властного мужчины, можно было все с легкостью исправить. Но едва я рванула вперед, кто-то схватил меня сзади и крепко удерживал. Нет, это были не инквизиторы, а подобный мне маг.
– Элан! Пустите меня! Пустите! Я хочу помочь ему! – кричала, яростно пытаясь высвободиться из жесткой хватки, но как бы ни старалась, не смогла. От досады на глазах проступили слезы и душили, словно петля затянутая вокруг шеи. – Элан, – прошептала я, наблюдая, как мужчину подхватили под руки и унесли прочь от любопытных зевак. Новоиспеченная жена вместе с высоким седовласым мужчиной, убийцей моей матери, бросилась вслед за проклятым мужем. Церемонию на этом можно было считать оконченной.
Несколько инквизиторов в итоге добрались до виновницы, но ведьма не сделала ни единой попытки уйти от наказания, лишь стояла и злорадно посмеивалась. Ее взяли под стражу и увели в сторону Управления по контролю за магией.
Народ потихоньку стал расходиться, перешептываясь между собой о произошедшем. Зеваки разбредались по домам, а я так и стояла посреди мостовой, впав в оцепенение. Меня не заботило, что капюшон давно съехал, и каждый, кто посмотрел бы на меня, мог увидеть черную метку. Однако все настолько были впечатлены увиденным, что не обращали на меня никакого внимания.
Возвращалась я домой поздно, когда солнце село за горизонт, и сумерки сгустились над землей. Беспокойство за того, кого любила всем сердцем, не оставляло ни на минуту.
«Что с ним? Пришел ли он в себя после такого удара? Несомненно, свадебный подарок ему преподнесли незабываемый».
Судя по свету, лившемуся из кухни, Тирра ждала моего возвращения. Я влетела в окно спальни, заботливо оставленного открытым подругой, обернулась и неспешно начала одеваться. Видимо, скрип несмазанных петель дверцы платяного шкафа и деревянных половиц возвестил ее о моем прибытии. Она ворвалась в комнату в тот момент, когда я завязывала на платье пояс, подлетела ко мне и молча обняла сзади, да так крепко, что у меня перехватило дыхание.
– Как ты? – еле слышно спросила подруга.
– В порядке, – мой голос надломился.
– Успела? С Лонгинистером ведь ничего плохого не случилось? – она попыталась развернуть меня, чтобы заглянуть в глаза, но ей это не удалось.
– Я не смогла ничего изменить, Тирра. Его смертельно прокляли… – я стояла и смотрела в одну точку. В какой-то момент почувствовала, как по щеке побежала одинокая слеза и сорвалась вниз.
Казалось, она впала в ступор от моих слов. Ей понадобилось время, чтобы прийти в себя, как и мне на площади.
– И что теперь будет?! – с ужасом воскликнула подруга. Несомненно, Элан не оставит этот поступок черных магинь безнаказанным. Не начнутся ли теперь в отношении нас гонения?
– Не знаю…
– Может, поешь чего? Я рыбу в печи с овощами запекла. Как ты любишь… – резко сменила она тему разговора. Видимо, хотела отвлечь меня от тягостных раздумий.
– Спасибо, чуть позже. Хочу перевести дыхание после полета, – с благодарностью отозвалась на предложение и заботу.
В этот момент распахнулась дверь, и в комнату вошел Кристоф. Я посмотрела на часы, показывавшие начало одиннадцатого, и нахмурилась. Он смерил меня испытующим взглядом с головы до ног и обратился к Тирре:
– Оставьте нас, пожалуйста, наедине.
Подруга встревоженно на меня посмотрела, но выполнила его просьбу, больше походившую на приказ. Кристоф дождался, пока она покинет комнату, и плотно закрыл дверь.
– А теперь я желаю знать подробности, – он подошел ко мне ближе и навис, сложив руки. Нахмуренные брови сошлись на переносице, а глаза требовали ответа. – Где вы были?
– Думаю, вы и сами знаете, – я без страха смотрела ему в глаза. – Разве Тирра вам ничего не передала?
– Я хочу лично услышать это от вас, – он еще никогда не разговаривал со мной так холодно.
– В столице, – произнесла, с трудом сдерживая раздражение.
– Что вы там делали? – полетел очередной требовательный вопрос.
– Вашего начальника прокляли во время брачной церемонии. Этот болван снял амулет! – выпалила я со злостью, пропустив его вопрос мимо ушей. – Чем он думал? Чем?! – казалось, моя боль решила выйти наружу. Кристоф побледнел и на несколько мгновений заостренные черты лица разгладились, однако он быстро пришел в себя.
– Полегче с выражениями, – предостерег он меня. – Еще раз спрашиваю – что ВЫ там делали? – вопрос, как пощечина, заставил прийти в себя.