Моя бульварная жизнь - [57]

Это была удача! История брака с Далем прозвучала у нас впервые. Театр «Современник» был на гастролях где-то в курортном городе на море, немножко выпившая молодая актриса Нина Дорошина пошла вечером плавать. А в это время на пляже отдыхала компания друзей, в которой находился Олег Даль. На юге темнеет быстро, Нина заплыла далеко, испугалась и закричала. Друзья бросились на помощь, дав перед этим слово: кто спасает девушку тот на ней женится. Олег вытащил Нину на песок, узнал ее и был потрясен мистическим совпадением, ведь он давно был влюблен в нее. Помог ей добраться до номера в гостинице — да и остался на всю ночь. А утром, как честный человек, предложил ей поход в ЗАГС. Нина в тот момент переживала очередную ссору с другим Олегом — Ефремовым, своей самой большой любовью. Назло ему она вышла замуж за Даля и даже прожила с ним несколько лет. Но Ефремов, несмотря на свои многочисленные браки, всегда возвращался к Нине. Она рассталась с Далем, но с и Ефремовым жизнь не сложилась. Она вышла замуж за другого человека. А Ефремов перед смертью признался дочери, что больше всех женщин он любил ее, Нину…

В общем, сайкинскую статью потом много цитировали другие издания, а уважаемый мною Виталий Яковлевич Вульф в передаче, посвященной Дорошиной, рассказал историю про море с точностью до запятой…

Хлеб у Сайкиной был несладкий — мало того, что следовало найти незамыленный, свежий факт. Самое трудное — уговорить героя рассказать об этом. У Сайкиной были свои информаторы, и она их тщательно скрывала. Я подозреваю, что среди них числились старые работники киностудии Мосфильм, пенсионеры-гримеры и костюмеры, всякие второстепенные работники невидимого кинематографического фронта. Особенно ей помогал один помощник режиссера, ныне глубокий пенсионер и пьяница, для которого она все время клянчила у меня деньги — иначе он не соглашался делиться ценной информацией. Я выдавала ей небольшие суммы из гонораров — тысячу или две рублей — и мы получали новые киношные сплетни. Чтобы их проверить, Сайкина прикидывалась по телефону корреспондентом газеты «Труд» или на крайний случай — «Российской газеты», где она когда-то работала, и топала брать интервью. (О том, чтобы назваться корреспондентом «Вич-инфо», и речи быть не могло — на другом конце провода сразу же вешали трубку!) За этот обман ее могли в лучшем случае побить, а то и вовсе убить, но она как-то умело выкручивалась изо всех конфликтов, не создавая при этом проблем для редакции и для меня. При этом внешность Сайкиной, конечно, всех ее интервьюированных сбивала с толку: приходит к вам тетенька весьма средних лет, да еще в накинутом на плечи платке — теплом или легком в зависимости от времени года, простоволосая, с ясным проникновенным взглядом очень честных глаз — ну кто же заподозрит в ней акулу желтого пера?

За свои «гвозди» Татьяна, конечно, получала хороший гонорар — некоторые ее статьи стоили больше тысячи долларов. Я сознательно платила такие деньги, понимая, что держат Сайкину на этой небезопасной работе только они. Ее дочери выросли, обе поступили в институт, и их надо было не только кормить, но и прилично одевать. Девочки учились в престижных и дорогих вузах, поэтому Сайкина надрывалась, как могла. Потом вдруг оказалось, что перед своей страшной смертью ее муж Слава вложил деньги в квартиру проектируемого дома. И настала пора эту квартиру получать. Довольная Сайкина взяла кредит и принялась за ремонт. Пока она им занималась, можно было спать спокойно — газете не грозило остаться без «гвоздей». Каким-то немыслимым образом она устроила старшую дочь на стажировку в Англию, та уехала и уже больше не вернулась — очень удачно вышла замуж. Закончив ремонт, Татьяна с младшей дочерью перебралась в новую квартиру, а старую двушку в центре сдала. Жизнь ее изменилась, уже не надо было надрываться и бегать по интервью. Я с ужасом ждала, что она вот-вот напишет заявление об уходе. И это произошло. После очередной поездки к дочери в Лондон она объявила, что нашла другую — более спокойную — работу и мечтает только о том, чтобы помахать нам всем ручкой. Ушла она, кстати, в газету для пенсионеров, которую выпускает областная администрация — вот уж правда, нашла себе работу поспокойнее!

Вот и пришлось мне на собственной шкуре испытать, что такое, когда «незаменимых нет». Они есть, они всегда будут! Сайкина при своем довольно непростом, часто капризном и непредсказуемом характере оказалась из этого числа. Она помахала нам ручкой, и вот мы сидим с замами в моем кабинете и ломаем голову, что теперь делать, кто будет поставлять нам «гвозди», кто будет продолжать рубрику «Семейные хроники», кто сумеет влезать в души артистам и вытряхивать эти души наизнанку, при этом избегая крупных скандалов и судебных процессов. И все четверо соглашаемся: нет больше такого журналиста. Нет.

Один только Гоблин беспечно махнул рукой:

— Да ладно вам париться! Подумаешь, «Семейные хроники»! Обойдемся и без них. Юрик вон уже набил руку и приносит в каждый номер какие скандалы!

Юрик продолжал успешно учиться во ВГИКе и, действительно, таскал замечательные новости из мира кинематографистов. Он не пропускал ни одного кинофестиваля — как-то умудрялся ездить туда за счет оргкомитета, а уж на таких мероприятиях обязательно кто-нибудь напьется или набьет кому-то морду, кто-то с кем-то приедет, под ручку пройдется, кто-то на кого-то посмотрит — ну а нам больше ничего и не надо. Артисты как-то хотели закрыть доступ журналистам на фестивали — ничего у них не получилось. Все-таки это две взаимозависимые друг от друга профессии, что уж тут. Надо терпеть.