Мой жизненный путь - [90]

Однако говорить об этом было невозможно.

Все это могло быть привязано к естественнонаучному опыту, а не к естественнонаучному мышлению. В этом опыте заключалось нечто, что в отношении истинного, преисполненного духом мышления могло в истинном свете показать мир и человека его собственной душе, нечто, в чем можно было обрести дух, затерявшийся в традиционно оберегаемых догматах веры. Из опыта, основанного на наблюдении природы, я пытался выделить духовное воззрение на природу. Я хотел говорить о том, что можно найти "по эту сторону" как духовно-природное, как сущностно-божественное. Ибо в традиционно оберегаемых догматах это божественное превратилось в "потустороннее", потому что "по эту сторону" дух более не признавали и поэтому отделяли его от воспринимаемого мира. Он превратился в нечто такое, что для человеческого сознания все более погружалось во тьму. Не отрицание божественно-духовного, а обретение его в мире, призыв к нему "по эту сторону" звучал во фразах моих лекций, прочитанных для "Свободного литературного общества": "Я думаю, что естественная наука может принести нам осознание свободы в более привлекательной форме, чем люди обладали им когда-либо прежде. В нашей душевной жизни действуют законы, столь же естественные, что и те, согласно которым небесные тела движутся вокруг Солнца. Но эти законы представляют Нечто более высшее, нежели вся остальная природа. Это Нечто не существует нигде, кроме как в человеке. И в том, что проистекает из этого Нечто, — в этом человек свободен. Он возвышается над жесткой необходимостью неорганической и органической закономерности; он повинуется и следует только самому себе". (Последние фразы выделены впервые здесь; этого не было в "Магазин фюр литератур". Ср. "Магазин фюр литератур" от 12 февраля 1898 года.)

Глава двадцать шестая

Может показаться, что некоторые из утверждений о христианстве, записанные мной тогда и высказанные в лекциях, находятся в противоречии с более поздними. Здесь следует принять во внимание следующее. Употребляя слово "христианство", я имел в виду такое учение о потустороннем, которое действовало в христианских вероисповеданиях. Всякое содержание религиозного переживания указывало на духовный мир, недостижимый для человека даже при развитых духовных силах. То, что говорит религия и что она может дать как моральные заповеди, восходит к откровениям, приходящим к человеку извне. Мое духовное воззрение восставало против этого. Оно хотело переживать духовный мир таким образом, как переживается в воспринимаемом чувственное в природе и человеке. Против этого восставал и мой этический индивидуализм, желающий жить нравственной жизнью не по данным извне заповедям, а основываясь на развитии душевно-духовного существа человека, в котором живет божественное.

То, что происходило в моей душе при рассмотрении христианства, было для меня серьезным испытанием, которым был заполнен период от окончания моей веймарской работы до разработки моей книги "Христианство как мистический факт"[148]. Подобные испытания даются судьбой (кармой) как препятствия, которые должны преодолеваться духовным развитием.

В мышлении, которое может следовать из познания природы — этого, однако, в то время не происходило, — я видел основу, с помощью которой люди могут достичь прозрения в духовный мир. Поэтому я особое внимание уделял познанию основ природы, которое должно приводить к духо-познанию. Для того, кто не переживает духовный мир, находясь в нем, как я, подобное самопогружение в некий образ мыслей означает просто проявление деятельности мышления. Для того же, кто переживает его, это означает нечто существенно иное. Он приближается в духовном мире к существам, которые стремятся сделать подобный образ мыслей господствующим. Односторонность в познании является в духовном мире не только причиной абстрактных заблуждений; там происходит духовно живое общение с существами, что для человеческого мира является заблуждением. Позднее, затрагивая эту тему, я упоминал об ариманических существах, для которых абсолютной истиной является то, что мир должен стать машиной. Они живут в мире, непосредственно примыкающем к чувственному.

Благодаря моим собственным идеям я ни на мгновение не подпадал под влияние этого мира. Даже и в бессознательном. Ибо я тщательно следил за тем, чтобы весь процесс моего познания происходил в ясном сознании. И тем сознательнее была моя внутренняя борьба против демонических сил, приводящих к духовному созерцанию не из природопознания, а из механически-материалистического образа мышления.

Ищущий духовного познания должен переживать эти миры; просто лишь теоретического размышления о них недостаточно. Мне пришлось тогда спасать свое духовное воззрение во внутренних битвах, которые стояли за моими внешними переживаниями.

В этот период испытаний я мог продвигаться дальше только тогда, когда благодаря духовному созерцанию перед моей душой представало развитие христианства. Это привело к познанию, нашедшему выражение в книге "Христианство как мистический факт". Прежде я указывал лишь на христианское содержание, жившее в вероучениях. Так поступал и Ницше.